Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти

Однако финансовые ресурсы, которыми располагала Никейская империя до возвращения Константинополя, были весьма ограничены. Их хватало небольшому государству на западе Малой Азии, но для мировой державы было недостаточно. Поэтому Михаилу пришлось тратить все накопленное его предшественниками, чтобы создать хотя бы образ могущественной Ромейской империи.

При первых двух Палеологах Константинополь выстраивается, восстанавливаются храмы, дворцы, но это требовало колоссальных денежных вложений, и компенсировалось это все как раз повышением налогов, сборов с малоазийских территорий, которые кормили эти проекты. Поэтому вот такая политика укрепления, в том числе столицы, оборачивалась крупными денежными расходами.

Татьяна Кущ, доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИВИ РАН

После того как был ослеплен Иоанн IV Ласкарис, в малоазиатских провинциях, в сердце Никейской империи, поднялось восстание. Оно было жестоко подавлено, власть Михаила – восстановлена, но целые области обезлюдели. Пограничные поселения акритов, воинственных земледельцев-пограничников, которые сдерживали натиск тюрок, были разорены.

Ласкари – очень рачительные, серьезные правители местного уровня. У них были везде родственники, друзья, клиенты, люди, с которыми у них сложились тесные взаимоотношения, и так далее. И Палеологи отрубают эту верхушку, а в итоге получается, что население Малой Азии просто дезорганизовано. Оно не будет служить Палеологам никогда, потому что в Малой Азии все помнят, что сделали Палеологи с их хозяевами, с их господами, – любимыми, в общем-то, господами.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Сам Михаил Палеолог говорил в свою защиту, что взять власть он был просто обязан как достойнейший, ради блага государства. И действительно, проявлял он себя незаурядным политиком. Империя в это время была окружена могущественными государствами, противостоять которым Византия была не в силах.

Для того чтобы защитить империю, Михаилу приходилось вести активную дипломатию буквально во всех направлениях, и каким-то чудом в Стамбуле сохранился памятник, который свидетельствует об этой эпохе: церковь Марии Монгольской, единственный храм, который никогда не закрывался. На самом деле храм освящен в честь Матери Божией. Монастырь здесь был в VI веке. А турки называли эту церковь Кровавой, и не только из-за характерных красных стен, но и потому, что именно в этом околотке во время штурма Константинополя местные жители оказали им последнее и очень жестокое сопротивление. Кровь здесь буквально лилась рекой. Мария Монгольская была дочерью Михаила Палеолога, которую он очень удачно выдал замуж за хана Монголии. Хан был настолько влюблен в нее, что говорят, будто даже принял христианство ради этого брака. А когда сицилийцы пытались склонить монголов на войну против Византии, влюбленный муж отказался воевать против родины своей жены. Так что действительно, она отчасти спасла империю. После смерти мужа Мария вернулась в Константинополь и стала покровительницей этой церкви. Отсюда и название: Мария Монгольская.

Но главная угроза для Византии исходила не с Востока, а с Запада. После падения Латинской империи в Европе набирала популярность идея нового крестового похода, чтобы вернуть Константинополь законному с точки зрения европейцев императору Балдуину.

Идея нового крестового похода была не просто угрозой, а совершенно оформляющимся проектом, который готовился под предводительством Карла Анжуйского, правителя Сицилии. И император понимал, что это будет последний удар.

Эльга Канаева, кандидат богословия, старший преподаватель ПСТГУ