Читаем Владимир Шаров: по ту сторону истории полностью

В этом романе в письмах Шаров возвращается к мифу спасения. Макрокосм воссоздает Советский Союз 1930‐х годов. Верхушка коммунистической партии аллоисторически раздвоена и состоит из ЦК («цекистов», ставящих своей целью создание бюрократического централистского супергосударства) и руководящих органами госбезопасности крипторелигиозных «чекистов» (под прикрытием мичуринской генетики они продвигают физическую регенерацию мертвых для вечной физической жизни и при этом сами по экспоненте пополняют число мертвых).

Духовными лидерами проекта спасения выступают братья Кульбарсовы, вдохновенные Leitfiguren; они питают взаимную ненависть и отдельно друг от друга перемещаются по стране, стремясь «воскресить Лазаря» – такова их метафора спасения России.

Оба брата – старший, Федор, в монашестве отец Феогност, и младший, Николай, решивший не принимать обета и остающийся в миру – пытаются манипулировать и, в свою очередь, оказываются манипулируемы Спириным, замглавы и при этом фактическим руководителем НКВД. В 1936 году Спирин убеждает Центральный комитет позволить двум братьям и их последователям сойтись на Ходынском поле в Москве. Тайное желание Спирина – в результате этого столкновения спровоцировать общенациональный конфликт, достаточный для сокрушения «богоненавистного» режима. Дальнейшие фарсовые события не имеют подобного эффекта; вместо этого усилия Спирина приводят к массированным жестоким нападениям на местные управления НКВД по всей стране. Чтобы успокоить Центральный комитет, Спирин подготавливает общенациональный день покаяния чекистов перед народом. Один из чекистов говорит, что «и пытки, и расстрелы, и лагеря» были необходимы для искупления первородного греха: «мы убивали только тех, кто, хоть и не сознавая, мешал сегодняшнему дню, мешал основной, центральной задаче, поставленной партией, – воскрешению всех когда-либо живших на земле людей»746

.

Игровой реализацией полисемического названия романа становится объявление, что народный комиссар железных дорог Лазарь Каганович (которого в этой аллоистории прежде арестовал Сталин по рекомендации Спирина и смертный приговор которому не успели привести в исполнение) был воскрешен чекистскими учеными. «Воскрешенного» комиссара в продолжение государственных торжеств провозят по всему СССР на открытой вагоне-платформе. На некоторых поездах возят двойников комиссара, чтобы успеть пересечь огромные пространства Советского Союза за одну неделю. Толпы людей осаждают железнодорожные магистрали, чтобы стать свидетелями этого чуда.

Успех Спирина недолговечен: ЦК, напуганный массовыми волнениями, возлагает ответственность за них на Спирина. Его расстреливают, а братьев Кульбарсовых заключают в тюрьму. На этом завершается и проект спасения.

В качестве микрокосма в «Воскрешении Лазаря» выбрано постсоветское сельское кладбище на реке Руза, к западу от Москвы. Безымянный автор большинства писем, составляющих роман, живет близ кладбища, где покоятся останки его отца, зовущегося – как же иначе? – Лазарем. В письмах, адресованных живущей в Америке дочери, нарратор рассказывает историю братьев Кульбарсовых и других участников советского проекта спасения. Вместе с небольшой группой соратников и энтузиастов нарратор пытается вдохнуть новую жизнь в замысел воскрешения мертвых. Возвращаясь к настояниям Федорова о создании кладбищ-архивов и кладбищ-библиотек, нарратор и его сподвижники начинают осуществление своего ошеломительного дела со сбора материалов, касающихся их любимых, – предприятия, которое нарратор вынужден беспрестанно защищать от скептицизма собственной дочери. Грандиозная в героические советские времена мечта о вечной физической жизни деградирует до сбора клочков потухших жизней. Федоровское монументальное «общее дело» редуцируется до философии и впрямь очень малых дел.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги