Власть меча

Сантэн почувствовала, как тревоги и страшное напряжение последних месяцев отступают при виде столь живой красоты; она невольно засмеялась от радости, прикрывая глаза ладонью, чтобы защититься от сияния оранжевых, красных и зеленовато-синих цветочных пятен, и жадным взглядом обшарила берег.

«Это просто хижина, – предупредил ее Блэйн в своем последнем письме. – Две комнаты, нет водопровода, уборная на улице и открытый очаг. Но я с детства проводил там каникулы, и мне это местечко очень дорого. Я ни с кем его не делил после смерти отца. Я приезжаю туда один, когда есть возможность. Ты будешь там первой».

Он нарисовал для нее дорожную карту.

Сантэн тут же заметила хижину, стоявшую на берегу океана, на скальном выступе у изгиба мелководного залива. Тростниковая крыша почернела от времени, но толстые глинобитные стены были побелены и выглядели такими же яркими, как пена на зеленых океанских волнах, а из трубы поднимался дымок.

За домиком Сантэн заметила движение и рассмотрела маленькую человеческую фигурку на камнях у кромки воды, и внезапно ее охватило отчаянное желание поспешить.

Мотор не желал заводиться, хотя Сантэн снова и снова заводила стартер, пока не забарахлил аккумулятор.

– Merde! Более того – double merd!

Машина была старой, ее безжалостно гонял один из ее помощников в поместье, пока Сантэн не забрала ее, чтобы заменить разбитый «даймлер», и теперь поломка автомобиля стала весьма неприятным напоминанием о ее финансовых трудностях. Все это так не походило на ее новенькие желтые «даймлеры», которые она меняла каждый год!

Сантэн отпустила ручной тормоз и позволила «форду» катиться вниз по склону, набирая скорость, пока мотор наконец не завелся с дрожью и ревом, испустив клуб голубого дыма, и Сантэн съехала с холма и остановилась рядом с побеленной хижиной.

Она взбежала на черные камни над водой, в которой покачивались комья черных водорослей, и замахала руками, закричала. Ее голос заглушали ветер и рокот океана, но Блэйн поднял голову, увидел ее и бросился бегом, перескакивая с одного влажного камня на другой.

На нем были только шорты цвета хаки, а в одной руке он держал несколько живых лангустов. Волосы у него отросли с тех пор, как Сантэн видела его в последний раз. Они были влажными и вьющимися от морской соли; Блэйн смеялся, открыв рот, и его крупные зубы сверкали белизной. А еще он отрастил усы. Сантэн не была уверена, что они нравятся ей, но эта мысль потерялась в вихре эмоций, когда она помчалась навстречу ему и прижалась к его обнаженной груди.

– О Блэйн! – всхлипнула она. – О боже, как я по тебе скучала!

И тут же подняла голову, подставляя ему губы. Лицо Блэйна тоже было влажным от морских брызг, а губы – солеными. Его усы кололись. Сантэн была права в первый момент, когда их увидела, они и правда ей не понравились, но потом Блэйн подхватил ее и бегом понес к хижине, и она крепко обхватила его обеими руками за шею, подпрыгивая в его объятиях при каждом шаге, и смеялась, задыхаясь от собственной яростной потребности в нем.

Блэйн сел на трехногий табурет перед открытым очагом, в котором горели поленья млечного дерева, наполняя воздух ароматом. Сантэн стояла перед ним, взбивая пену в китайской чашке для бритья кисточкой из барсучьего меха, а Блэйн жаловался:

– Мне понадобилось пять месяцев, чтобы их отрастить, и я так гордился ими! – Он в последний раз подкрутил концы своих усов. – Они же такие удалые, тебе не кажется?

– Нет, – твердо ответила Сантэн. – Не кажется. Я бы предпочла целоваться с дикобразом.

Она наклонилась и покрыла его верхнюю губу густой пеной, а потом отступила назад, критическим взглядом окидывая результат.

Сидевший на табурете Блэйн был все еще обнажен после их воссоединения, и Сантэн вдруг хитро усмехнулась. Прежде чем Блэйн успел угадать ее намерение или сделать хоть какое-то движение, чтобы защититься, она снова сделала шаг вперед и намазала пеной его интимную часть.

Он в ужасе посмотрел вниз.

– Что, и его тоже? – спросил он.

– Это все равно что отрезать мой нос, чтобы он не портил вид на лице, – хихикнула Сантэн. – Или что-то в этом роде. – Потом она склонила голову набок и высказала свое взвешенное мнение: – Этот маленький дьявол выглядит с усами куда лучше, чем ты.

– Поосторожнее с прилагательным «маленький», – предостерег ее Блэйн и потянулся за полотенцем. – Ладно, старина, не обращай внимания на такую неуважительность.

Он обернул полотенце вокруг талии, и Сантэн кивнула:

– Так-то лучше. Теперь я могу сосредоточиться на деле, не отвлекаясь.

Она взяла острую бритву, лежавшую наготове на столе, и стала править ее на кожаном ремне быстрыми ловкими движениями.

– Где ты этому научилась? Я уже начинаю чувствовать ревность.

– Мой папа, – пояснила Сантэн. – Я всегда подправляла его усы. А теперь замри!

Она зажала кончик носа Блэйна между большим и указательным пальцем и приподняла его.

– И чего мы этим достигнем…