Влияние морской силы на историю 1660-1783

В позднейшее время много обсуждали вопрос о том, разумно ли поступил Родней, прорвавшись через неприятельскую линию, и кому именно, если только можно кому-либо вообще, приписать честь этого маневра. Последний пункт не имеет серьезного значения, но все-таки можно упомянуть, что сын сэра Чарльза Дугласа, начальника штаба Роднея, привел массу положительных доказательств - единственно допустимых в том случае, когда речь идет об умалении заслуги лица, вполне ответственного за результаты - что инициатива исходила от Дугласа и что последний с трудом лишь добился согласия Роднея. Степень достоинства самого маневра гораздо важнее всякого вопроса о личной репутации. Некоторые доказывали, что маневр этот не только не заслуживает похвалы, но, напротив, был неудачен; и в защиту Роднея говорили, что он был исполнен скорее в силу обстоятельств, чем намеренно. Было бы лучше, по их мнению, продолжать идти под ветром, вдоль арьергарда французов, обстреливая его огнем всей английской линии, и после того обойти упомянутый арьергард и поставить его между двух огней. Но державшиеся такого мнения слишком легко забывали, что поворот на другой галс, каким бы то ни было образом, после такой схватки был возможен только для части сражавшихся кораблей, и что для тех, которые сделали бы это, было бы весьма трудно догнать ушедших вперед противников, за исключением лишь случая серьезных повреждений у последних. Поэтому рекомендуемая ими атака, представляющая точное воспроизведение Уэшантского сражения, приводится в действительности к прохождению флотов друг мимо друга контргалсами, с распределением огня по всей неприятельской линии, без возможности сосредоточения его на какую-либо часть последней. Уместно и должно заметить теперь же, что перемена курса Роднеем позволила одиннадцати арьергардным кораблям французов (D, г) спуститься под ветер, приняв огонь только части неприятельской линии, тогда как английский авангард обстреливался почти всем французским флотом. Упомянутые корабли французов были, однако, таким образом совершенно выведены из сферы сражения в серьезный момент боя и на значительный промежуток времени, согнанные под ветер, и еще более лишились бы возможности оказать какую-либо помощь своему флоту, если бы сам де Грасс не вынужден был спуститься маневром дивизии Худа, прорвавшей линию впереди третьего корабля от него. Тринадцать авангардных французских кораблей, повинуясь последнему разобранному ими сигналу, придержались круто к ветру; де Грасс, с группою из шести кораблей (С, е), сделал бы то же самое, если бы дивизия Худа не зашла ему с носа. Результат маневра одного только Роднея имел бы, поэтому, последствием разделение французского флота на две части, отстоящие одна от другой на шесть миль, причем одна из них безнадежно далеко под ветром. Англичане, заняв наветренное положение, легко могли бы задержать одиннадцать подветренных кораблей противника и окружить девятнадцать наветренных в подавляющем превосходстве сил. Но разрыв французской линии в двух местах изменил несколько положение дела; группа из шести кораблей де Грасса расположилась между наветренной и подветренной частями его флота в двух милях от первой и в четырех милях от последней (D). Едва ли необходимо настаивать на тактических преимуществах такого положения для англичан, если даже и не принимать во внимание морального впечатления замешательства, происшедшего среди французов. Вдобавок к этому можно вывести весьма замечательный урок из непосредственных последствий действия английской артиллерии при прохождении кораблей через неприятельскую линию. Из пяти французских кораблей, взятых в плен, три были те, за кормами которых прорвались английские дивизии{203}. Вместо того, чтобы отвечать на стрельбу противника, при прохождении в одинаковых с ним условиях, контргалсами, причем каждый корабль имел бы поддержку в своем переднем и заднем мателотах, французские корабли, возле которых прошли прорвавшиеся колонны, приняли каждый последовательно огонь кораблей всей неприятельской дивизии. Так, тринадцать кораблей Худа продефилировали мимо двух задних кораблей французского авангарда, Cesar и Hector, сильно разбив их сосредоточенным огнем; тогда как подобным же образом и с подобными же результатами шесть кораблей Роднея прошли мимо Glorieux. Это сосредоточение огня дефилированием ("concentration by defiling") перед концевым кораблем колонны противника в точности соответствует сосредоточению огня во фланг линии и имеет специальный интерес, потому что при успешном исполнении оно было бы и теперь столь же действительно, как было всегда. Англичане, если бы сразу овладели преимуществами своего положения, могли бы стрелять по кораблям, бывшим по обе стороны промежутка, через который они прошли, что сделал, однако, один только Formidable; остальные же стреляли лишь с правого борта и многие, без сомнения, только слишком поздно поняли все, чем могли бы воспользоваться. Естественными результатами маневра Роднея, таким образом, были: 1) занятие наветренного положения, а с ним и приобретение возможности наступательного образа действий; 2) сосредоточение огня против части неприятельского строя, и 3) внесение во флот неприятеля беспорядка и разделение сил его, которое могло сделаться, и сделалось, очень значительным, поведя за собой дальнейшие тактические преимущества для англичан. Нельзя считать действительным возражение, что французы, если бы управлялись лучше, могли бы соединиться скорее: маневр, представляющий хороший шанс на преимущество перед противником, не теряет своей заслуги от того, что ему может быть противопоставлено быстрое движение последнего, подобно тому, как хороший удар рапирою остается таковым, хотя бы его и можно было отпарировать. Шансы англичан состояли в том, что силы французов, при обходе с носу арьергардных кораблей их, в то время как авангард их продолжал идти прежним курсом, разделялись весьма невыгодно для них и такой маневр англичан не терял своего смысла от того, что разделенные группы французских кораблей, если бы лучше управлялись, могли бы соединиться скорее, чем сделали это в действительности. Если же Родней поступил бы так, как рекомендовалось некоторыми, а именно повернул бы на другой галс после прохождения мимо арьергарда неприятеля, то бой обратился бы в преследование последнего после того, как обе стороны, обменявшись канонадой при одинаковых условиях, потерпели бы, надо думать, равносильные аварии. Сигналы о беспомощности были многочисленны в обоих флотах.