Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

1 января 1666 г. П. Марселис уже мог написать А. Л. Ордину-Нащокину на основании новых сообщений Леонтия, выехавшего к Любомирскому 24 декабря, что Любомирский «во всем склонен его царскому величеству всякою приятною службою»[485]. 8 января он уже мог сообщить своему русскому корреспонденту, что Любомирский направляет в Москву посланца со всеми необходимыми полномочиями через Пруссию и Курляндию[486]

.

Посланец Любомирского, один из его офицеров, Якуб Магнифик, приехал в Москву в конце февраля 1666 г., и здесь состоялись его переговоры с главой Приказа тайных дел думным дьяком Дементием Башмаковым[487]. Высказывания полковника дают представление о планах Любомирского и о том, чего он ожидал от соглашения с Россией.

На переговорах посол Любомирского выступил с планом создания международной коалиции, чтобы не допустить на польский трон французского принца Конде, кандидатуру которого поддерживала королевская пара. Необходимость создания такой коалиции он аргументировал тем, что с приходом на трон французского кандидата Речь Посполитая начнет агрессивную политику по отношению к соседям – у России станет пытаться отобрать Малую и Белую Русь, у шведов – Ливонию, у бранденбургского курфюрста – Пруссию. При этом будут использоваться добрые отношения между Францией и Османской империей[488]

.

Поскольку, по свидетельству посланца, император и курфюрст уже помогают Любомирскому, то речь шла о присоединении к ним царя, которого посланец просил «всякими способами учинить соединенье со шведами без всякого мотчанья»[489].

Но дипломатическим содействием дело не должно было ограничиться. Ссылаясь на данные обещания, посланец просил денег, так как Любомирскому «ратным людем за службу платить стало нечим»[490]

. На этом дело не ограничилось, посланец намечал и возможности взаимодействия русских войск и сторонников Любомирского. Одним из таких районов должно было стать Великое княжество Литовское. На первом этапе гражданской войны оно встало на сторону Яна Казимира и выслало войско ему на помощь. Гетман стремился не допустить повторения такой ситуации. Поэтому его посланец призывал царя послать войска в Литву, «чтоб литовским войскам королю ходить на помочь» литовские магнаты и шляхта «запрещали». Посланец пояснял, что царю не следует опасаться польского войска, так как оно будет занято войной с Любомирским. «И ныне, – утверждал посланец, – время пристойное, чтоб ему, великому государю, послать войска свои на польского короля, а лутчи, де, того времени быть не мочно»[491].

Другой район совместных действий – Украина. По утверждению Любомирского, Ян Казимир «Украину всю, то есть Малую Русь, Киев с товарыщи отдал татаром, чтоб они ему учинили помочь». К татарам здесь присоединяются казаки. Гетман предлагал прислать в Москву своего младшего сына Александра. Вместе с «полковниками» и другими «начальными людьми» он принес бы царю присягу и получил от него войско, с которым отправился бы «на Украину против татар и бунтовщиков казаков». Так это войско помешало бы татарам прийти на помощь к Яну Казимиру. Характерно, что к этому гетман присовокупил пожелание, чтобы Александру было передано «староство Нежинское и Переяславское», некогда принадлежавшее ему самому[492]

. Это пожелание говорит о стремлении вернуть себе часть утраченных владений и о полном непонимании реальной ситуации на Украине. Очевидно, каковы были бы последствия, если бы русское правительство попыталось поступить так с главными центрами Левобережья.

Польские исследователи неоднократно ссылались на сообщения французского посла Пьера де Бонзи, что после смерти Любомирского в его бумагах был найден план возведения Алексея Михайловича на польский трон при содействии Австрии и Бранденбурга[493], однако следует отметить, что в переговорах с Магнификом этот вопрос вообще не затрагивался.

Исследователи, знакомые с предложениями Любомирского по их краткому изложению в «Истории» СМ. Соловьева[494], справедливо отмечали, что такие переговоры со страной, с которой Речь Посполитая находилась в состоянии войны, нельзя квалифицировать иначе, как акт государственной измены. После того как выяснилось, что он призывал русские войска к активным военным действиям против своего государства, это становится совсем очевидным. То, что с такими предложениями выступал человек, воспринимавшийся политически активной частью общества Речи Посполитой, как главный защитник «шляхетских вольностей» от попыток «учинить монархию самодержавным владеньем»[495], и пользовавшийся в этом качестве поддержкой значительной части армии, магнатов и шляхты, говорило о глубоком кризисе социально-политического строя Польско-Литовского государства. Это было серьезное свидетельство начавшегося внутреннего разложения той державы, на союзе с которой А. Л. Ордин-Нащокин хотел строить русскую внешнюю политику. Как показала его последующая деятельность, этого серьезного сигнала он не воспринял.