Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Получив инструкции, А. Л. Ордин-Нащокин и ими вполне не был удовлетворен и запросил указаний, какие территории вокруг Киева следует требовать «и по какие урочища»[512]

. Соответствующие указания он получил из Москвы вскоре после начала переговоров[513]

. Он должен был добиваться уступки всего Киевского воеводства с территориями Черкасского, Чигиринского, Каневского, Корсунского, Белоцерковского, Переяславского полков. Кроме того, следовало заявить, что «те все полки без Запорожья быти не могут, так ж и Запорожье теми ж полками наполняетца». Если бы добиться этой уступки не удалось, следовало бы добиваться уступки части Киевского воеводства «по Тетерев реку с одное стороны Киева от Подлесья, з другую – по реку Роси» с такими городами, как Белая Церковь, Корсунь, Канев. Эти указания позволяют предполагать, что «рокош» в Речи Посполитой, уход польских войск с Украины и резкое ослабление польского присутствия вызвали появление расчетов на то, что, может быть, в этих условиях удастся добиться отказа Речи Посполитой не только от Левобережья, но и от значительных территорий на Правобережье. Вместе с этими указаниями А. Л. Ордину-Нащокину были отправлены «Истинные примеры из Кроник Гвагвина о русскои земли и о границах ея от начала монархии Рускои славянского народа»[514]

. Однако стоит отметить, что на этих предложениях великий посол не должен был категорически настаивать. «От великие нужды» он мог согласиться на присоединение к России только Киева с окрестностями. Оценивая содержание всех этих указаний, полученных А. Л. Ординым-Нащокиным накануне и в самом начале переговоров, можно сделать общий вывод, что разговор с посланцем Любомирского о судьбе Великого княжества Литовского оказался эпизодом без последствий. Перед лицом возобновлявшейся гражданской войны в Речи Посполитой царь и его советники не стали ни разворачивать крупных военных операций, ни принципиально пересматривать выработанные ранее условия мира. Это ясно говорит об их настойчивом желании добиться мира.

Сопоставление русских условий мира с инструкцией, данной комиссарам выборными представителями сейма – высшего органа власти в Речи Посполитой, говорит о том, что еще до начала переговоров позиции обеих сторон по вопросу об условиях, на которых могло быть заключено длительное перемирие между государствами, по существу, очень сблизились. Это, однако, вовсе не означало, что переговоры могут быстро и успешно закончиться. На такие условия соглашения обе стороны могли согласиться, выражаясь словами русской инструкции, лишь «по самой конечной мере», когда все другие решения окажутся нереальными. Переговоры поэтому должны были оказаться длительными, напряженными, тяжкими для участников с обеих сторон.

Глава 6. Андрусово

Истории мирных переговоров, начавшихся 30 апреля 1666 г. в селе Андрусово на границе Смоленского и Мстиславского уездов, посвящен заключительный раздел в неоднократно цитировавшемся в данной работе исследовании З. Вуйцика. Его автор дал развернутую картину хода переговоров, использовав и русскую запись переговоров, и переписку комиссаров с Яном Казимиром, министрами, литовскими магнатами. Вместе с тем ему осталась неизвестной значительная часть переписки царя с великими послами, отложившаяся как в фондах Посольского приказа, так и в материалах Приказа тайных дел. Поэтому читателю во многом остается неясным, что происходило во время этих переговоров на русской стороне, какие выдвигались точки зрения и какими аргументами они подкреплялись, что в конечном итоге было главным при принятии окончательных решений. Материалы эти были известны саратовскому исследователю И. В. Галактионову, извлекшему из них ряд важных фактов, но ограниченный объем работы помешал ему дать полный и развернутый анализ этих источников. Таким образом, реконструкция полной картины событий, приведших к заключению Андрусовского договора, остается актуальной.