Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945

Однако приход к власти сына убитого фэнтяньского лидера Чжан Сюэляна не дал ожидаемого результата: вместо опоры на Токио он блокировался с Гоминьданом и стал проводить ещё более независимый от Японии курс. Обострение борьбы великих держав за Маньчжурию спровоцировало летом 1929 г. советско-китайский конфликт, реакция на который в Токио была достаточно сдержанной: хотя Япония не симпатизировала Москве, разгром армии Чжан Сюэляна советскими войсками значительно бы ослабил его власть в регионе и создал благоприятную почву для оккупации этого района Китая.

По линии стратегической разведки главным источником сведений о событиях на КВЖД стал аппарат военного атташе при посольстве в СССР. Информационные возможности московской резидентуры ограничивались личными наблюдениями военного атташе, сведениями из открытой печати, официальными беседами с начальником отдела внешних сношений НКВМ и эпизодическими сообщениями военного атташе Польши в Москве. Впрочем, это не мешало Комацубара направлять в Токио достаточно содержательные доклады с достоверными сведениями: 27 июля в телеграмме в Генштаб он сообщил о концентрации частей Красной армии и ОГПУ в Забайкалье и на Дальнем Востоке, что, по его мнению, свидетельствовало о завершении Советским Союзом подготовки к войне против Китая. Комацубара правильно предсказал проведение советским командованием всех операций в кратчайшие сроки из-за угрозы возникновения финансовых и экономических затруднений у СССР, возможных волнений среди населения и вооружённого вмешательства в конфликт третьих держав. В других сообщениях, датированных августом – декабрём 1929 г., он, опираясь на информацию армейских печатных изданий в Сибири и на Дальнем Востоке, точно установил состав Забайкальской и Приморской групп войск Особой Дальневосточной армии (ОДВА), характер воинских перевозок из внутренних округов на восток[248]

.

Кроме того, отдельные сведения о численности, дислокации и планах ОДВА во время конфликта японцы получали из 2-го отдела ПГШ через военного атташе в Варшаве Судзуки Сигэясу. Так, на основе данных поляков, 30 августа 1929 г.

Судзуки проинформировал Токио о сосредоточении в окрестностях Маньчжоули 3 стрелковых дивизий и 1 кавалерийской бригады, ещё 2 стрелковых дивизий и 1 кавалерийской бригады между Благовещенском и Никольск-Уссурийским, переброске из европейской части СССР нескольких танковых, мотоброневых, авиационных подразделений и подразделений ОГПУ, а также о формировании во Франции отряда из 400 белоэмигрантов для отправки в Китай Д.Л. Хорвату[249]

.

На уровне оперативной разведки основная нагрузка по сбору данных о советских военных приготовлениях легла на Квантунскую армию, которая задействовала ЯВМ в Харбине, Маньчжоули, разведпункт в Хэйхэ и фактически подчинённую ей миссию в Пограничной. На этапе подготовки ОДВА к разгрому китайских войск (июль – сентябрь) органы оперативной разведки испытывали определённые трудности с получением достоверных сведений, что нашло отражение в телеграмме начальника маньчжурской миссии капитана Кавамата Такэто в Харбин от 25 июля 1929 г., в которой он жаловался на противоречивую информацию агентуры о перебросках советских войск в Даурию, не позволявшую ему прийти к однозначному выводу. Поэтому для перепроверки сообщений агентов в Даурии и Чите Кавамата опрашивал прибывавших из Забайкалья пассажиров, проводников поездов и дезертиров-красноармейцев. Часть информации поступала к нему от командования китайской армии. Кроме того, Кавамата сумел внедрить свою агентуру в разведывательный аппарат советского консульства в Маньчжоули и получил таким образом сведения о переброске 35-й стрелковой дивизии из Иркутска в Даурию[250].

В аналогичной ситуации оказался начальник миссии в Пограничной майор Суэфудзи Томофуми. К началу конфликта он располагал только пятью агентами в Гродеково во главе с Ким Идэ, поэтому большая часть его сведений носила обобщённый характер. Компенсируя нехватку агентурных источников, Суэфудзи активно использовал для получения данных подслушивание телефонных переговоров между Владивостоком и Пограничной и перехват радиопередач из приморской столицы. Кроме того, благодаря заброске маршрутной агентуры в окрестности Гродеково к середине августа миссия уже имела достаточно полное представление о дислоцированной здесь советской группировке: 13 августа Суэфудзи, в частности, доложил в Харбин о нахождении в районе Гродеково 1-й Тихоокеанской стрелковой дивизии и 9-й кавалерийской бригады из состава 19-го стрелкового корпуса общей численностью примерно в 15 000 человек, а также 8 боевых самолётов на аэродроме юго-западнее Барабаша и 24 – в Спасской[251].