Воевода

Нет, претензии вовсе не к Романову. По-хорошему, они уже больше года не виделись. По отношению к нему скорее удивление, ибо не часто вас на улице окликают те, кого в пределах Царьграда не должно быть по определению. Конечно, на всех углах не выкликали изменника-кентарха Михаила. Но разговоры ходили. А Комнин не больно-то жалует тех, кто воспротивился его воле. И с восшествием на престол он стал только жестче.

Весь негатив был обращен в сторону священников. Только что ему устроил разнос епископ. Мол, что это учудил главный лекарь больницы при церкви Святого Фомы. Человеческое тело создано по образу и подобию Господа. К телам усопших нужно относиться с должной мерой почтения и благочестия. Он же вздумал их расчленять, вываливать наружу внутренности и копаться в них.

Не то чтобы анатомические исследования были под строжайшим запретом, но подобные деяния не одобрялись. Потому и не мог епископ оставить это без внимания, лично наложив на лекаря епитимью. Причем это уже не в первый раз. Церковь, некогда способствовавшая развитию медицины, вот уже несколько веков вставляет ей палки в колеса.

В Константинополе больничное дело поставлено так, как нигде в мире. Это факт. Но верно так же и то, что уже на протяжении четырех веков медицина не развивается. Она замерла на месте, используя накопленный опыт. Отсутствие же прогресса неизменно ведет к регрессу. Качество подготовки лекарей медленно, но неуклонно падает. И в немалой степени этому способствует неодобрение церковью вскрытия тел.

— Михаил? — и не подумал скрывать своего удивления лекарь. — Не ожидал увидеть тебя в Константинополе. Ходят разговоры, что тобой недоволен лично император.

— Императорская милость дело такое. То ты обласкан, то тобой недовольны, а там, глядишь, и вновь все наладилось.

— Хочешь сказать, что снова в фаворе?

— Пока нет. Но все в руках божьих. Предлагаю выпить по стаканчику вина. В этой таверне подают весьма недурное. И прекрасно готовят запеченного ягненка.

— Зная тебя, могу предположить, что ты хочешь со мной поговорить о чем-то важном.

— Именно.

— Что же, давай поговорим. Тем более что я не откажусь от обеда.

Заведение вполне обычное для Царьграда. Разве только тут куда чище. Десяток массивных столов со столь же неподъемными лавками. Результат накопленного опыта. Оно и куда прочнее получается, и не всякий сможет использовать эдакую тяжесть в драке. Пол не земляной, а мощенный камнем, причем хорошо выметенный. Что говорило о высоком статусе заведения. А коли так, то и кухня с винами тут соответствуют. Как, впрочем, и высокие цены. Но последнее Михаила не больно-то и расстраивало. Вот никакого желания соседствовать с бродягами и забулдыгами.

— Итак, о чем ты хотел поговорить? — когда Михаил сделал заказ, поинтересовался лекарь.

Здесь, конечно, не ресторан из будущего и вполне возможно заказать уже готовое блюдо, которое подадут тотчас. Но только в холодном виде. Баранину же, даже молодую, есть нужно горячей. Иначе замучаешься бороться с жиром, вязнущим на зубах, нёбе и вообще везде, куда ни коснется. А пока ожидали заказ, перед ними поставили миску с сыром, кружки и кувшин столового вина. Сервис!

— Я знаю, Геласий, что ты обладаешь не только пытливым умом, но и стремишься к новому, жаждешь знаний, а главное, открытий.

— Какое тебе дело до моих устремлений, — довольно резко бросил лекарь.

Причем это не вопрос, а именно отповедь. Мол, не лезь туда, куда собака свой нос не сует. Михаил был готов к подобному, потому что, пока его ребятки проходили практику в больнице, успел познакомиться с особенностями характера Геласия. Как и убедиться в том, что он не просто хороший врач, но еще и прекрасный наставник, и тщеславный новатор, которого всячески зажимают.

— Извини. Я не хотел ни обижать тебя, ни вызывать твоего неудовольствия. Не нужно так на меня смотреть. Ты сам сказал, что я впал в немилость императора, и находиться в столице для меня небезопасно. Думаешь, что я настолько глуп, чтобы заявиться сюда лишь затем, чтобы задеть твое самолюбие?

— Хм. Извини. Продолжай.

— Так вот, ты человек, который оглядывается на прошлое, живет настоящим и все время смотрит в будущее. Ты стремишься к новому и неизведанному. Но тебе всячески мешают. Вот и сегодня ты был у епископа, потому что вчера ночью вскрыл труп умершего больного. Подозреваю, что в лучшем случае тебе попеняли на недопустимость подобного, но как результат все равно наложили епитимью.

— И?