Вокруг света без виз

Монетный двор по своей архитектуре похож на типичный испанский монастырь — с внутренними дворами, галереями, деревянными балконами. Из добытого на соседних рудниках серебра здесь чеканили монеты, которые испанские галеоны отвозили в Европу (позднее большую часть этих монет англичане увезут в Китай в оплату за чай).

— Парадоксы истории, — сказал гид. — Раньше мы чеканили монеты для всей Европы. А сейчас сами не можем сделать даже свои деньги, и нам их печатают в Голландии.

Местные жители были одеты так, будто достали свою одежду из дедовских сундуков и надели на себя, даже не потрудившись стряхнуть с нее пыль. Молодые боливийки щеголяли в джинсах и синтетических куртках. А их мамаши расхаживали по мощенным булыжником улицам в юбках до пят и вязаных жакетах, поверх которых на плечи были накинуты ярко окрашенные шали с кистями. На головах — оригинальные шляпки, удивительно похожие на английские котелки, в которых сто лет назад расхаживали джентльмены.

Руки так и тянулись к фотоаппарату, чтобы зафиксировать «уходящую натуру». Но фотографировать боливиек совсем не просто. Едва завидев нацеленный на них объектив, они сразу же отворачиваются или прикрывают лицо шляпкой.

В центре города наше внимание привлекла громкая веселая музыка. Вскоре обнаружился и ее источник. Музыканты кучковались в палисаднике перед входом в церковь. Все они были одеты в малиновые пиджаки, поэтому казалось, что мы попали па «стрелку» новых русских. Огромные барабаны с надписью «Union magistrat Potosi», медные трубы и литавры лежали на земле, в ожидании начала парада.

В Потоси начиналась фиеста Де ла Вирхен де Канделариа, или «Праздник непорочности». Участники предстоящего карнавального шествия с бумажным конфетти на головах и бумажными же «медалями» на груди, не сильно полагаясь на религиозный экстаз, методично накачивались пивом. И с каждым часом им становилось все веселее и веселее.

Музыканты играли живее, а танцоры в карнавальных костюмах и танцовщицы в мини-юбках и высоких сапогах, с плюмажем из страусиных перьев на шляпках уже не могли спокойно устоять на месте и начали отплясывать в такт музыке.

Только когда, по мнению организаторов, участники карнавала приобрели подходящую форму, началось шествие. Длинной змеей оно растянулось по центральным улицам, вовлекая всех в праздничное веселье.

Мы были на грани обморока. И не из-за пива или танцев. У нас стали проявляться симптомы горной болезни, точно соответствовавшие их описанию в медицинских учебниках: эйфория, головокружение, общее лихорадочное состояние, сонливость…

При наступлении горной болезни самое правильное — оставаться на месте, пройти период акклиматизации, дать организму время привыкнуть к высоте и недостатку кислорода. Мы поступили… с точностью до наоборот. И поспешили на автобус в Уюни.

Автобус пришел в Уюни не утром, как нам бы хотелось, а посреди ночи. Я посмотрел на часы. Была половина двенадцатого. Значит, мы ехали из Потоси всего пять часов.

Было темно, холодно и промозгло. Едва мы успели выйти из автобуса, как на нас набросилась толпа хелперов. Из-за общей заторможенности, вызванной горной болезнью, у нас не было сил им сопротивляться. Толстая смешливая тетка в теплом платке взяла нас буквально голыми руками и повела в свой хостел «Тати Лаура». По пути она сказала, что утром начинается трехдневный джип-тур, и на него есть два свободных места. Стоит это удовольствие по 75 долларов с человека — «На все включено», с ночлегом и питанием.

Перед началом джип-тура мы успели пройтись по Уюни. Этот город находится на высоте 3670 метров над уровнем моря — ниже, чем Потоси. Но горная болезнь, однажды начавшись, так легко не отступает. Поэтому и ходили мы очень неспешно и расслабленно. Город был основан в 1890 году вместе с узловой станцией Уюни. По железной дороге еще перевозят пассажиров (большая часть южноамериканских железных дорог — только для грузового транспорта). Правда, пассажирский поезд здесь один-единственный. По четным дням он идет из Оруро в Вилазон, по нечетным — в обратном направлении.

Вокзал задает центр города. Из двух главных улиц одна проходит вдоль полотна железной дороги и называется Железнодорожной, а вторая — настоящий бульвар — идет от фасада станции до главной городской церкви.

На Железнодорожной улице в качестве украшений выставили паровоз, вагон, дрезину и памятник рабочему. А на бульваре каждый дом если не отель, то ресторан или туристическое агентство или сувенирный киоск — а иногда и все сразу в одном месте — как настоящий супермаркет для туристов.