Вокруг света без виз

Этот город прославился не ратными подвигами его жителей, а художниками, учеными, врачами и философами. Например, один из местных уроженцев философ-стоик Посидоний (135—51 гг. до н. э.), основатель Родосской философской школы, был наставником многих знатных римлян. В числе его учеников были и такие известные люди, как Цицерон и Помпей.

Город был беззащитен перед захватчиками. Он без боя сдавался на милость победителей — вначале арабов, затем — крестоносцев. Новые здания не строились, старые постепенно разрушались. Во времена Османской империи Апамея уже лежала в руинах. Но по крайней мере ее не разобрали на стройматериалы. Как справедливо отмечал Генри В. Мортон, «отдадим должное природной лености турок: они никогда не потрудятся поднять то, что упало, но точно так же не станут ломать то, что само по себе не разрушилось». Поэтому, когда за дело взялись реставраторы, в их распоряжении оказалось столько колонн, что они уставили ими всю улицу. Их здесь больше, чем на руинах любого другого древнегреческого или римского города.

Центральный вход находился на противоположном конце улицы с колоннами. Здесь и сторожка была в три раза больше, чем та, в которой мы провели эту ночь. У известного нам Наджиба там был свой отдельный кабинет. Рядом была и касса. Оказалось, входной билет здесь стоит 250 лир. А ведь нам даже ни разу не заикнулись о необходимости заплатить. Как-то так получилось, что с самого начала охранники руин относились к нам не как к туристам, а как к своим личным гостям.

Проведя ночь и утро на руинах Афамии, мы отправились дальше на юг Сирии. Даже и не подумали искать автовокзал. В сельской местности, с мелкими городками и поселками, где как раз и пролегал наш путь, самый удобный способ передвижения — автостоп.

На дороге останавливался даже не каждый второй, а каждый первый. Проезжали мимо только те, кто не мог взять нас по уважительной причине. А к ним здесь не относится ни отсутствие места в машине — мы ехали в открытом кузове или забирались втроем даже в самую маленькую кабину, ни необходимость свернуть с дороги — нас подвозили и на 200–300 метров. Как-то мимо проезжал мотоциклист. Он наверняка стал бы уговаривать поехать с ним, будь нас хотя бы двое. Но посадить на заднее сиденье сразу троих, да еще и с рюкзаками, было нереально даже в Сирии. Хотя представления о загрузке транспортного средства здесь значительно шире, чем у нас. Но и просто проехать мимо он не мог.

В Сирии встреча с европейцем считается удачей, а встреча сразу с тремя — почти как выигрыш джек-пот в лотерее. Мотоциклист долго крутился около нас, уговаривая хотя бы на пять минут зайти с ним в кафе, чтобы он смог угостить нас чашечкой кофе или стаканом чая. Пришлось согласиться. Естественно, на прощание он настоял, чтобы мы записали его адрес и телефон.

— Будете проезжать мимо, заходите в гости!

Точно так же поступали и водители всех без исключения машин, на которых мы проехали хотя бы 100 метров. Вскоре моя записная книжка распухла от имен и адресов. Хотя я понимал, что вряд ли удастся к ним попасть. По единственной причине. Стоит в Сирии спросить у кого-нибудь дорогу к нужному дому, как сразу же в ответ услышишь: «Зачем так далеко идти? Лучше заходи ко мне в гости».

Из очередной попутки мы вышли у замка Масьяф — полуразрушенной крепости, возвышавшейся на скале посреди города. Внутри было много полуразвалившихся зданий, переходов, внутренних двориков, сводчатых подвалов и уходящих далеко вглубь каменных лестниц. Но самое главное в замке Масьяф — не камни, а связанная с ними история. Именно своей необычной судьбой этот замок и отличается от многочисленных замков Сирии.

В XII веке на территории Сирии появилась армия крестоносцев. Христиане пришли на Святую землю как бы с целью освобождения Гроба Господня от мусульман. Однако здесь уже были свои христиане — греки, сирийцы, армяне. Они испокон веков жили бок о бок с мусульманами и совсем не обрадовались появлению «освободителей». Для них это означало лишь подчинение новым хозяевам, пришедшим из Западной Европы. Но и мусульмане не выступали против крестоносцев единым фронтом. Они были раздроблены на несколько враждующих между собой направлений и сект.

Большинство мусульман — сунниты («люди веры»), или традиционалисты; меньшинство, сейчас обитающее преимущественно в Ираке и Иране, — шииты, которых сунниты считают раскольниками. У каждого направления есть своя религиозная иерархия, свои святые, свои священные места, свои праздники и своя собственная интерпретация Корана.

Шииты составляют сравнительно небольшой процент от общего числа мусульман, но отличаются большей решительностью и организованностью. Поэтому некоторые шиитские секты, несмотря на свою сравнительно малую численность, в Средние века имели огромное политическое влияние и представляли собой хорошо организованную военную силу.

Во время появления в Сирии крестоносцев самой известной и влиятельной шиитской сектой была секта исмаилитов, известных также как низариты и ассасины. Штаб-квартира этой секты находилась в замке Аламут в Западном Иране.