Вокруг света без виз

— Ночью здесь холодно. Давайте лучше поедем ко мне домой. Будете моими гостями.

Однако мы по-прежнему хотели спать именно на руинах, под звездным небом.

Наджиб уехал на мотоцикле, а мы забросили рюкзаки в кусты и пошли бродить по руинам. Здесь не заблудишься даже ночью. Направление задавали длинные ряды мраморных колонн, освещенных светом полной луны.

Казалось, мы были совершенно одни во всем разрушенном античном городе. Но вскоре увидели, что к нам движется человек с фонариком — вероятно, Наджиб не был здесь единственным охранником, потому-то так легко и покинул свой пост.

Я думал, что охранник был привлечен вспышками фотоаппаратов — света полной луны все же было недостаточно для того, чтобы фотографировать. Однако, судя по тому, что он ничуть не был удивлен, увидев ночью троих европейцев, его наверняка предупредил Наджиб (в Сирии мобильные телефоны есть почти у всех).

У нас появился гид. В качестве указки он использовал мощный фонарь, свет от которого направлял на элементы зданий, на которые хотел обратить наше особое внимание. Например, на барельефы на капителях в форме эрегированного мужского члена. Днем их мы могли бы и не заметить. Но вырванные из мрака мощным фонарем фаллосы вспыхивали, как картинки на экране монитора.

После экскурсии по освещенным луной руинам мы попрощались с охранником и отправились в город. Хотя вряд ли так можно назвать маленький поселок с единственной улицей, протянувшейся у основания холмов. Свои рюкзаки мы оставили в кустах, намереваясь после ужина вернуться и переночевать на руинах, как и собирались.

Пока мы бродили по единственной улице в поисках открытой в этот поздний час закусочной, буквально КАЖДЫЙ встречный — а их было около двадцати человек — непременно спрашивал: «Где вы собираетесь ночевать? Не знаете?» — и тут же приглашал к себе в гости.

Мы вежливо отказывались. Говорить, что собираемся ночевать на руинах, не стали — нас бы здесь не поняли. Пришлось придумать, что мы уже остановились у нашего друга. После этого никто уже не пытался настаивать — переманить к себе гостя без разрешения хозяина было бы верхом неучтивости.

Поужинав в еще не закрытой забегаловке, мы свернули с центральной городской улицы на дорогу, ведущую вверх по склону холма в сторону руин. И тут прямо перед нами из ворот углового дома выехал мотоциклист. Уже немного проехав мимо, он затормозил и на удивительно хорошем английском языке спросил:

— Не хотите ли зайти ко мне в гости, выпить кофе?

Не знаю почему, но я сразу же согласился. Хотя до этого легко отшил два десятка аналогичных предложений.

Конечно, чашечкой кофе дело не ограничилось, на стол хозяева (у мотоциклиста были жена и несколько детей разного возраста) поставили вазу с фруктами, вазочки с орехами, сладости — здесь любят и умеют принимать гостей.

Мы сидели не на полу, а за большим обеденным столом — это было одно из проявлений интереса хозяина ко всему европейскому. Мусаб Хамади, как выяснилось в разговоре, закончил университет в Дамаске, а работал учителем английского языка в школе. В свободное время он подрабатывал переводами.

— Я уже несколько романов перевел на арабский язык, — с гордостью сообщил он. — Сейчас, например, перевожу роман Джейн Остин. — Он показал книжку в бумажном переплете и стопку распечатанных на принтере листов. Затем продолжил: — Я, возможно, и не такой знаток английского языка, как какой-нибудь профессор из европейского университета. Но и за работу мне платят в разы меньше. А для меня переводы — это не только солидная прибавка к зарплате учителя, но и прекрасная возможность улучшить свой английский. Да и сам думаю взяться за перо и написать роман. Пока единственное мое произведение, которое можно назвать «литературным», — знак кавычек он показал пальцами, как это часто делают европейцы и американцы, — это брошюра по грамматике английского языка.

В разговоре мы затронули широкий спектр тем. Мусаб Хамади явно наслаждался возможностью попрактиковаться в разговорном английском, а у нас появилась возможность поговорить с англоязычным местным жителем о сирийских делах.

Мусаб считает, что Сирия — светское государство, где все религии пользуются одинаковыми правами.

— Если вы увидите женщину, закутанную с головы до пят в черную одежду — в полном соответствии с ортодоксальным исламом, то не думайте, что это ее муж заставляет. У нас женщины надевают чадру только по своему собственному выбору. У нас, кроме мусульман, живут и христиане. Поэтому на улицах можно встретить женщин не только без хиджабов, но и без платков. А девушки часто ходят в джинсах и кроссовках.

Мы поговорили о литературе, религии, о политике — сами, впрочем, эту тему старались не затрагивать и не развивать. Уже прощались, вежливо отказавшись от очередного предложения переночевать в доме, когда Мусаб вспомнил, что у него уже гостил путешественник из России.

— Он так же, как и ты, — он обращался ко мне, — не только путешествует, но и пишет книги. Кстати, одну из них подарил и мне. Эта книга до сих пор у меня. Я вам сейчас ее покажу.