Волчанский крест

Так совершился этот отъезд, подозрительно похожий на паническое бегство. Даже Глеб, являвшийся, по идее, самым морально устойчивым членом экспедиции и вдобавок знавший о происходящем больше всех своих товарищей по несчастью, вместе взятых, испытал что-то вроде облегчения, когда Волчанка вместе со всеми ее обитателями осталась позади и скрылась за поворотом дороги. Как будто исчезло какое-то физически ощутимое давление; как будто кто-то огромный и невидимый убрал наконец ладонь, которая не слишком сильно, но откровенно и настойчиво выталкивала их из поселка.

Краснопольский упорно молчал, и в этом чувствовалась какая-то невысказанная обида, как будто в злоключениях экспедиции был виноват не кто иной, как Глеб Сиверов. Позади них, в передней части кузова, возлежал на тюках с так и не распакованным экспедиционным оборудованием все еще бледный как полотно Аристарх Вениаминович. Оба геолога жались к его изголовью — якобы для того, чтобы поддержать и помочь, а на самом деле стремясь держаться подальше от установленного посреди кузова наспех сколоченного местными умельцами гроба, кое-как обшитого листами оцинкованной жести. Солнце карабкалось в зенит, по кабине гулял теплый сквозняк; Глеб то и дело поглядывал в зеркало, но сзади было чисто.

Километрах в десяти от поселка он остановил машину. Краснопольский повернул к нему удивленное лицо и вопросительно поднял брови. Шевельнуть языком, дабы озвучить свой вопрос, он так и не удосужился. Глеб его за это не осудил; строго говоря, теперь ему не было до Петра Владимировича и его подчиненных никакого дела. Ну, или почти никакого.

— Сейчас вы сядете за руль, — сказал ему Сиверов. — Только сначала выслушайте мой последний совет и, умоляю, последуйте ему. Прежде чем двигаться дальше, дайте своим людям карабины и велите держать их наготове. Если Басаргин или кто бы то ни было другой попытается вас остановить, стреляйте — для начала по колесам, а дальше как получится. Очень надеюсь, что для вас все уже кончилось и этот совет вам не пригодится, но береженого, знаете ли, Бог бережет.

— Да, для меня все уже действительно кончилось, — будто только это и услышав, уныло согласился Краснопольский.

— Вы слышали, что я сказал? — сдерживая нетерпение, спросил Глеб.

— Да слышал я, слышал. Постойте! А вы куда?

— На Кудыкину гору, — кратко, но очень содержательно ответил Сиверов, вытаскивая из-за сиденья какой-то длинный и тощий матерчатый сверток.

— Погодите! — видимо что-то сообразив, воскликнул Краснопольский. — Одного я вас не пущу.

— Подите к черту, — отмахнулся от него Глеб. — Вы мне больше не начальник, я вам не подчиненный, и все, о чем вы сейчас думаете, не имеет ровным счетом никакого значения. Значение имеет только то, что вы должны доставить своих людей на станцию и погрузить в поезд. И помните, что я вам сказал: никаких остановок, хотя бы и по требованию человека в милицейской форме, никаких переговоров, никаких демонстраций документов — сразу же стреляйте по колесам и жмите на газ. Кое-кто может решить, что напрасно выпустил нас из поселка, так что не хлопайте ушами.

— Вы думаете.

— Иногда, — прервал ненужные прения Глеб и вылез из кабины.

Захлопнув дверцу, он обошел грузовик спереди и, на ходу разматывая сверток, двинулся к лесу. Сзади послышался чей-то удивленный возглас: «Куда это он?» Подавив желание обернуться и помахать на прощанье рукой, Сиверов перепрыгнул неглубокий кювет и здесь, на опушке, отбросил в сторону мешковину. Старинная коллекционная двустволка тускло заиграла на солнце резным красным деревом и вороненым, с богатой серебряной насечкой, железом стволов. Забросив ее за плечо, Глеб застегнул на талии тяжелый, туго набитый патронташ и растворился в густом подлеске.

Глава 18

Солнце стояло еще довольно высоко, но лучи его уже стали косыми и приобрели теплый красноватый оттенок, предвещавший скорый закат. При таком освещении руины монастыря выглядели очень живописно, и Глеб мимоходом пожалел, что Аристарх Вениаминович Покровский так сюда и не добрался.

Сиверов стоял на макушке лесистого холма и обозревал расположенный в неглубоком распадке монастырь сверху, с высоты птичьего полета. Странно, что здесь, в тайге, где было навалом отменного строевого леса, кто-то не поленился отгрохать эту каменную цитадель. Штукатурка со стен осыпалась почти вся, так что стал виден серый, тесанный вручную камень, лишь в местах дверных и оконных проемов обведенный красноватыми полосками кирпичной кладки. В стенах тут и там виднелись выбоины, оставленные, вне всякого сомнения, артиллерией генерал-майора Рыльцева, которая несколько дней подряд долбила и грызла последнее пристанище бывшего хозяина здешних мест, купца и промышленника Павла Демидова.