Волчица и пряности. Том VI

— Ты небось деньги считаешь? По лицу вижу, — озорно сказала Холо, притянув к себе его руку и потёршись о неё щекой.

Она задорно вильнула хвостом. Лоуренсу захотелось схватить его и провести шерстью по своему лицу.

— Помню, видела людей на горячих источниках, когда туда ходила. Иногда сама обращалась человеком, а потому знаю, что да как. Но ведь я — Холо, Мудрая Волчица. Давай остановимся там, где людей нет, тогда ведь и на еду денег уйдёт не так уж много?

Пожалуй, это верно, да только на горячие источники стекаются люди, убеждённые в том, что природная вода чудом исцелит их от хворей и продлит жизнь хоть немного. И если бы только это! Поездку на источники почти всегда совмещают с паломничеством, и по всему свету ходят слухи, что чем больше трудностей доведётся испытать по дороге, тем сильнее окажется её действие. Пожалуй, охотники за целебной водой успели отыскать и самые глухие углы в горах.

Лоуренсу не верилось, что Холо удастся найти источник, на котором не будет людей, но кое-что он знал наверняка: когда она говорит, что на еду денег уйдёт не так уж много, ему приходится знатно раскошелиться.

— Каждый раз, когда ты просишь чуточку потратиться на еду, моя мечта отодвигается от меня всё дальше.

Аппетиты у Холо растут как на дрожжах, поэтому надо осадить её в самом начале.

«Ишь какой смелый», — читалось теперь в её взгляде, но тут Лоуренс не уступит, пусть он и поставил самого себя в уязвимое положение, когда признался девушке в любви.

— Хотелось бы тебя подразнить, но сначала скажи-ка… — Она легонько кашлянула, взмахнула хвостом и продолжила: — Не сам ли ты помахал мечте ручкой и пришёл за мной?

Она выжидательно глянула на него, облачко пара вырвалось из тонких губ, а янтарные глаза сверкнули.

— Может, и помахал. Но не попрощался с нею.

Холо обречённо вздохнула: разумеется, такая отговорка её не удовлетворила. Кроме того, он и впрямь немного слукавил. Чужую ложь Волчица видела насквозь, и Лоуренс решил не дожидаться, пока его поймают на слове, а выложить всё как есть.

— Ну, в какой-то мере я и впрямь с нею попрощался.

— Вы, торговцы, всегда говорите так туманно, чтобы можно было пойти на попятный? — изумлённо спросила Холо, и Лоуренс поправился:

— Я правда попрощался со своей мечтою.

— Поведай же почему. А то, может, я послушаю и соглашусь, что стоит пожалеть денег на еду.

«Вот спасибо», — хотел едко ответить Лоуренс, но сдержался, пожал плечами и сказал:

— Как только появится своя лавка, торговать станет и вполовину не так интересно.

— Что?

— Смутно чувствую, что так и будет. Едва я засяду в собственной лавке, настанет конец приключениям.

Запах прибыли по-прежнему манил его, но теперь ему больше не хотелось гнаться за нею, не видя вокруг ничего иного, будто это его единственная цель. Сколько времени он жил одной мыслью, одним стремлением, пока понял, что мечта, исполнившись, перестанет быть мечтою?

Холо вмиг посерьёзнела и задумчиво хмыкнула: кому, как не ей, прожившей на свете сотни лет, известно, что со временем интерес к любому занятию затухает, даже если раньше оно приносило великое удовольствие.

— Но учти всё-таки, что я невероятно долго мечтал об этом. Вот почему только порадуюсь, если удастся обзавестись своей лавкой.

Девушка быстро кивнула, но потом озадаченно добавила:

— Только… какая же трагедия!

— А… Что? Трагедия?

Лоуренс недоуменно воззрился на Холо, не понимая смысла сказанного. Она же в свою очередь будто удивлялась тому, что нужно объяснять очевидное.

— Посуди сам. С мечтою ты попрощался (положим, причина тому вполне разумная) и пришёл за мной. Хм. Но говорят же, что за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь? Даже человек, который придумал эту пословицу исходя из собственного опыта, посочувствовал бы, глядя на тебя.

Лоуренс разинул рот. Не в силах его закрыть, торговец помотал головой. В словах Холо заключалась истинная правда: он забыл об одном зайце и погнался за другим, но и его поймать не сумел. Пренеприятное чувство охватило его: будто где-то обронил кошелёк. Если она шутит, то это слишком жестоко!

Он снова взглянул на девушку: та смотрела на него с сочувствием, как на больного.

— Уж не худо ли тебе стало? Выше нос. Ведь у тебя и так ничего не было.

К чему это? Гневалась она или говорила с налётом грусти? А может, ею двигало что-то совсем другое? Когда он уже отчаялся понять Холо, словно заговорившую на неизвестном ему языке, уголки её губ поползли вверх, и девушка высунула розовый язычок:

— Хе-хе! Ведь ты и не думаешь завладеть мною. Как же ты собираешься что-то получить, если сидишь сложа руки? Неужто волшебство какое пустишь в ход?

Ух, как ему хотелось взять и утопить насмешницу прямо сейчас! Большей частью потому, что она заглянула в ту часть его души, которую он никому не хотел показывать.

— Хе-хе-хе! Хотя можно сидеть сложа руки, но работать головой. Тут уж всё от тебя зависит.