Волчица и пряности. Том VI

— Тогда садитесь на свободное место. Заплатите потом.

На судах, окружённых водой со всех сторон даже в порту, проехать зайцем было весьма непросто, именно поэтому их владельцы обычно предпочитали рассчитываться после плавания.

— Да, и вообразите, что вы на большом корабле, — заявил Рагуса.

Хохот у него был громкий, раскатистый, как и у большинства лодочников.

Для судна, перевозящего груз по реке, лодка у Рагусы была маловата: без паруса, с плоским днищем, к тому же довольно длинная и узкая. Окажись она чуть поменьше — и с плохим гребцом перевернулась бы сразу же, едва сойдя на воду.

В центральной части высилась огромная — человеку до пояса — груда льняных мешков с каким-то товаром. В каждом из них могла бы поместиться Холо. Судя по высыпавшемуся через прорехи содержимому, Лоуренс заключил, что там пшеница и бобы.

Рядом с мешками, ближе к корме, лежало несколько деревянных ящиков. Конечно, открыть их и заглянуть внутрь не представлялось возможным, но, по-видимому, вещи в них перевозились довольно ценные: на стенках Лоуренс заметил какую-то печать, возможно, герб. Пожалуй, именно об этом срочном грузе и упоминал Рагуса. Будучи торговцем, пройти мимо такого Лоуренс никак не мог — разумеется, содержимое ящиков живо заинтересовало его.

Если их спустили по реке, то внутри либо сырьё с серебряных или медных рудников, либо мелкая монета, изготовленная где-нибудь неподалёку от них. В конце концов, олово и железо не упаковывают так бережно в деревянные ящики, а драгоценности не перевозят без охраны.

Лодка могла вместить куда больше груза, но пускалась в путь почти налегке — наверное, потому, что река обмельчала.

В это время года немного дождей; река берёт начало в горах, а там нынче идёт снег и вода замерзает. Если взять с собой много груза, то тяжёлая лодка наверняка застрянет по малой воде на перекатах — так же, как увязает в грязи повозка, идущая по размокшей от дождя дороге. В худшем случае с судна придётся скинуть ценный груз, но есть беда пострашнее: оно преградит путь другим судам, и с лодочником больше никто не пожелает иметь дела.

Говорят, что некоторые лодочники, проплавав множество лет, могут наловчиться править даже с закрытыми глазами. Интересно, умеет ли так Рагуса?

С этой мыслью Лоуренс опустился на свободное место на носу лодки и бросил покрывало на днище.

Поверхность реки в порту ходила ходуном, и лодка покачивалась, будто перебравший гуляка. Вдруг ожили давно забытые ощущения, и Лоуренс не сдержал усмешки. Когда-то он впервые в жизни взошёл на корабль и сразу схватился за борт, испугавшись, что судно вот-вот перевернётся.

Теперь торговец убедился, что такое ощущение знакомо не ему одному, и невольно рассмеялся, глядя, как непривычно напряжённая Холо осторожно присела рядом с ним. Девушка поставила бочонок с вином, сняла с плеча сумку, из которой вкусно пахло и, наконец заметив взгляд спутника, сердито зыркнула в ответ:

— Смеёшься?

Голос её звучал низковато: похоже, она не притворялась.

— Да вот вспомнил, что раньше так же боялся.

— Уф… Воду я люблю, но всё же страшно, когда качает.

Лоуренс не ожидал, что Холо так запросто признает свою слабость. Заметив его удивление, она обиженно надула губы:

— А ведь я перед тобой не хорохорюсь как раз потому, что доверяю тебе.

— Между прочим, я вижу, что у тебя клыки сверкают, — заметил торговец.

В ответ Холо прикрыла ладошкой рот и озорно рассмеялась. Она и впрямь испугалась, вот только призналась в этом явно нарочно.

Лоуренс не совсем понимал, что у неё на уме: говорит ли она искренне, или же скрывает свои чувства. И едва он так подумал, как Холо вдруг встрепенулась:

— Нет, так нельзя. Я ведь знаю, что сближаться нам не стоит.

Погрустнев, она отвернулась. Девушка уже говорила, что любое веселье приестся, если повторять его каждый день, и Лоуренс вздрогнул: ему вдруг почудилось, что он случайно коснулся чего-то горячего. Впрочем, было очевидно, что вряд ли она сейчас говорит всерьёз.

Они оба знали, о чём не следует упоминать даже вскользь, и негласно уговорились избегать этого в разговоре. Человек и шагу ступить не осмелится, если не знает, в каком месте дороги его поджидает ловушка, но по крутой горной тропинке, когда ясно видит край обрыва, пройдёт без труда.

Потому Холо не желала упрекнуть себя или предостеречь Лоуренса, даже наоборот. Они пообещали друг другу расстаться с улыбкой на устах, так что бояться больше было нечего.

Вот почему Лоуренс спокойно ответил:

— Заговорила как заправская лицедейка. Тебе бы в пьесе играть.

«Причём в какой-нибудь трагедии о запретной любви», — мысленно добавил он, не решившись произнести этого вслух.

Видимо, спокойный ответ Лоуренса разочаровал девушку. Она резво повернулась к нему и заявила:

— А ты со мной сыграешь?

— Почему бы нет. Вот только сделай лицо попроще.

Холо, до того обиженно смотревшая сквозь ресницы, рассмеялась. Лоуренс не выдержал и улыбнулся, подумав, что выражение лица у Волчицы меняется, как погода.

Чуть погодя Рагуса, громко топая, пробежал по пирсу и закричал громоподобным голосом:

— Ну всё, отплываем!