Волчица и пряности. Том VI

Лоуренс пожал плечами, вздохнул и почесал в затылке. Он не мог сдержать улыбки: очень уж весёлой вышла перепалка с Холо. Но в то же время тревожила одна мысль: неужто теперь ему суждено стать ведомым в их паре? Как бы вернуть себе главенство?

Жаль, что оно не закреплялось какой-нибудь бумагой. Лоуренс не сомневался, что в таком случае сумел бы заполучить её обратно. Впрочем, следовало признать, что это было бы уже совсем неразумно и такие мысли лезли в голову лишь из-за отчаянного нежелания проигрывать.

«Я люблю тебя».

Совсем недавно он произнёс эти слова, а кажется, будто прошли годы. Вспоминая сказанное, Лоуренс мучился чувством, которому не находил объяснения: от него щемило в груди и сводило лицо, но в то же время оно приносило радость.

Отчасти это было умиротворение: в конце концов, он сумел облечь в слова то, что раньше не имело названия. Вместе с тем он испытывал лёгкое смущение. Впрочем, лёгкое ли? Скорее, довольно сильное.

Однако ко всему этому примешивалась досада, будто он потерпел поражение в битве.

— Но в какой битве-то? — усмехнулся Лоуренс.

Он посмотрел в ту сторону, куда ушла Холо, пожал плечами и вздохнул, а затем зашагал по направлению к причалам.

К счастью, лодку он отыскал довольно быстро.

Хотя те, кто хотели обогнать остальных и пуститься рекой первыми, шумели на весь порт, стоило неспешно осмотреться вокруг — и нашлось немало свободных лодок, готовых перевезти людей или груз. Владелец одной сразу же согласился взять на борт двух путников. Лоуренс думал, что все суда заняты, а поэтому с него сдерут втридорога, но цена оказалась на удивление разумной.

Владелец лодки, мужчина в годах, осклабился, узнав, что торговец будет вместе со спутницей. Лоуренс сделал вид, что этого не заметил. Неудивительно, что Эйб вела здесь торговлю, скрывая лицо и притворяясь мужчиной.

— Но что же ты забыл в Кэльбе? В такое время года добрые суда туда почти что и не ходят.

Лодочник с необычным именем Ибн Рагуса оказался выходцем из далёкой деревушки, расположенной в северной части западного побережья, которая вполне заслужила право называться медвежьим утлом.

Жителей северных земель Лоуренс представлял себе подтянутыми молчунами с зимним загаром и цепким взглядом. Однако Рагуса оказался дородным мужчиной с громким голосом, а вину за красный цвет его лица, пожалуй, стоило возложить не на солнце, а на выпивку.

— Да то же, что и все остальные. Пушнину продать надо.

— Да?

Рагуса смерил Лоуренса взглядом и покрутил шеей, утопленной в могучих плечах.

— Не вижу у тебя груза.

— Что поделать, напарник оставил меня в дураках. — Лоуренс показал на опухшую щёку.

Лодочник расхохотался, и его лицо стало совсем похоже на морду отъевшегося хомяка.

— Да уж, бывает! — Он хлопнул Лоуренса по плечу и спросил: — Ну а спутница-то где?

— Она ушла еды купить… — Торговец хотел показать подбородком на городские лавки, но вдруг почувствовал, что сбоку от него кто-то есть, и повернул голову.

Холо оказалась рядом и стояла с таким видом, будто пребывала там уже несколько лет.

— Вот она.

— Ого! Славный у тебя груз. — Поглядев на Холо, Рагуса громко хлопнул в ладоши.

Девушка повела плечами: голоса у лодочников раскатистые, а Холо могла услышать даже то, как у человека поднимаются брови. Пожалуй, для её чувствительных ушей это испытание не из лёгких.

— Как зовут-то?

Рагуса обратился не к самой Холо, а к Лоуренсу — похоже, решил, что они муж и жена. Видимо, он и не думал к ней подкатывать (как некий меняла), и на том спасибо.

С плеча у девушки свешивалась сумка — должно быть, с хлебом, а в руках она держала небольшой бочонок. Холо, следуя своему образу скромной монахини, выполнявшей поручение, выжидательно посмотрела на Лоуренса. На людях она всегда обращалась к нему с должным почтением: отчасти потому-то он и не мог сердиться на неё за насмешки.

— Её имя Холо.

— Хо-хо, хорошее имя! Будем знакомы. А я Рагуса, но все называют меня «королём реки Ром»!

Мужчин хлебом не корми, дай порисоваться перед хорошенькой девушкой. Рагуса подбоченился и подал крепкую мозолистую руку Холо, годившейся ему в дочери.

— Однако теперь я спокоен: по реке мы спустимся в целости и сохранности.

— Это почему же?

Рагуса улыбнулся, сверкнув зубами, расхохотался и похлопал Холо по узкому плечу:

— Как почему? Всем известно, что спокойное плавание могут вымолить только красотки!

В самом деле, носы торговых кораблей, предназначенных для долгих плаваний, украшали женские фигуры. Обычно то были языческие богини или женщины, возведённые Церковью в лик святых, и, кажется, именно божества женского пола лучше всех защищали корабли: не зря же последним часто давали женские имена.

Кому, как не Холо, просить у судьбы спокойного путешествия по суше; однако предстояло пуститься в путь по воде, и тут уже Волчице на успех надеяться не стоило. Лоуренс вдруг представил, как девушка плывёт по-собачьи, и еле удержался от смеха.

— Ну как, вы готовы? Я не спешу сбыть пушнину, как эти торопыги, но срочный груз есть и у меня.

— Да, пожалуй, готовы. Ты ведь всё купила? — обратился Лоуренс к Холо, и та кивнула.