Волк в ее голове. Книга II

Чувствуя помесь любопытства и тревоги, я просовываю ноготь большого пальца между половинками и разъединяю их до конца. Тайник? Нет, слишком мало места. Не видно ни записочек, ни прядей волос, и только гравировка на внутренней стороне увековечивает «Омское товарищество ковшиков и литейщиков, 2002».

Проходит мгновение, прежде чем в голове мелькают строки из библиотечного реестра:

Мёртвые вороны Брониславы Новосёловой… Мои омичи…Омск… 2002…

Следом набегает чёрно-белое фото с объявления о пропаже Вероники Игоревны и фраза о браслете.

Я невольно выпускаю его, будто раскалённый уголёк, замираю, но украшение не грохочет о порожек. То ли время замедляется, то ли ускоряются мои мысли, и мёртвые птицы неторопливо-неторопливо падают вниз, будто вороны обрушиваются с небес на добычу.

Я падаю следом за ними — в один и тот же 2002 год.

В один и тот же сибирский город.

В одну и ту же фамилию, прошедшую весь двадцатый век.

Татьяна Антоновна, Вероника Игоревна, Бронислава Новосёлова — всё смешивается в моей голове.

Сон пятый

Невидимая горилла

Белым по синему бегут краски вдоль стен. Алый закат скользит по витринам с тушёнкой и стиральным порошком, по потным от духоты лицам. Проносятся шепотки, шаркают ботинки. Терминал электронной очереди качается от тычков посетителей и самозабвенно выплёвывает прямоугольные талончики.

— Клиент Б53, — звучит записанный голос. — Окно номер 2.

— Да занято оно! — кричит мужчина. — Почините свою дребедень!

Вообще дядька прав. Второе клиентское окно застолбил я. Застолбил надолго — так, что уже самому неловко. Люди подходят в очередях слева и справа, заполняют бланки, получают посылки, клеят марки, вскрывают конверты. Я же не двигаюсь. Будто воды реки огибают камень.

— Тебе всю газету? — спрашивает работница почты.

Немолодая, несвежая, усталая, она отнимает трубку от уха и постукивает по синему пластику нестерпимо красными ногтями («Цок-цок. Цок-цок»). На узкий нос уселись треугольные очки в отпечатках пальцев, алые губы нетерпеливо пожёвывают друг друга.

— Каждая страница факса оплачивается отдельно.

Я роюсь в куртке. При всём желании в подсчётах не ошибёшься: в левом кармане гуляет сквозняк, из правого косится Пётр I пятихатки.

— Нельзя только страницу про мёртвых птиц и женщину? Я же в заявке на портале им писал: «Новосёлова».

— Об этом следовало с ними договориться заранее. А не устраивать здесь…

Я краснею, бурчу что-то неопределённо-оправдательное.

Почтовичка бросает взгляд на часы и неохотно повторяет мои слова собеседнику. Слушает ответ. Красные ногти избивают синюю трубку, телефонный провод подёргивается, корчится под ударами. Мне скулы сводит от этого стука.

В ожидании я смотрю по сторонам. У первого окна пожилая женщина и парень ругаются-дерутся из-за очереди, рядом плачет малыш, а за ним выгорает в закате штендер Свято-Алексиевской пустыни.

ВСТРЕЧИ ДЛЯ ЧТЕНИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД СВЯЩЕННЫМ ПИСАНИЕМ, ДУХОВНЫХ БЕСЕД И ОБЩЕНИЯ. ПРИГЛАШАЕМ ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ!

18.03 Центральная городская библиотека имени Н. Г. Чернышевского

«Поиск духовного единства в стране фарисеев и саддукеев»

03.04. Дом культуры Северо-Стрелецкой ГЭС

«Новая надежда: воцерковление детей и молодёжи в диалоге веры и современного „цифрового“ общества»

12.04. Трапезная Свято-Алексиевской пустыни

«Об отношения с католиками и протестантами и о тяжёлом грехе конфессионального разделения. История немецкой колонии в царской России»

16.05. Центральная городская библиотека имени Н. Г. Чернышевского

«Возрождение катехумената: как пустыня души расцветает лугом»

28.05 Актовый зал Гимназии имени Г. А. Усиевича

«Церковь имеет смысл лишь тогда, когда с ней мы прибли…»

— Они кофе пролили, — сообщает работница почты.

Мои брови ползут на лоб.

— Они че?

— Кофе пролили.

— Ну-у… я счастлив за них. Факс-то придёт?

Женщина вновь смотрит на часы и тихо, через не могу передаёт вопрос в трубку. Не знаю, что бесит сильнее: её пофигизм, её КРАСНЫЕ ногти или неуклюжие работники «портала управления дополнительного обслуживания» библиотеки имени Ленина.

— Залили страницу, которую ты просил.

Я глупо хихикаю.

— Другой газеты у них нет?

— Давай-ка ты с ними сам договоришься? — с неожиданным раздражением выпаливает почтовичка. — Время «шесть», а ты…