Волк в ее голове. Книга II

Я возвращаю снимок на место и переключаюсь на мир под мебелью. Это пространство «под» идеально, чтобы спрятать вещи от Дианы. Она всегда боялась барабашку, который живёт в тенях, всегда, ложась, натягивала до пола простыни и включала лампу.

Стойте. Стойте! Не всегда — раньше. Диана, которая боится барабашку, и эта прокуренная злюка с порога не стыкуются у меня в голове. Разные люди. Разные свойства при одном составе, одной массе, одной плотности. И больше им не совпасть, не сойтись.

Я ищу, ищу, ищу, но только вздымаю пыль. В носу свербит, под кожу забивается заноза.

Вот кровать. У нас дома Вероника Игоревна сутками дремала после возврата из пустыни. Она не открывала штор, не выходила на улицу, не завтракала, не обедала и не ужинала. Мы с Дианой прибегали из гимназии, а её мама лежала и смотрела в одну точку, как умственно отсталая. Вероника Игоревна и отвечала так же — еле-еле, словно из тумана, словно не помнила и не понимала, что натворила. Потом приезжал батя и склочной бабой верещал из-за немытой посуды. Казалось, он не встречался с Вероникой Игоревной, а нанял её домоработницей. Что ж, в какой-то момент это подействовало: мама Дианы встала и перебила грязные тарелки к чертям.

В одури воспоминаний я подхожу к окну: вслушиваюсь в гул ветра, расплющиваю нос о мутное стекло. Рябина у дома хорошенькая. С худенькой ветки свисает красная верёвка, на ней покачивается пыльная шина. Дальше колышется седой пустырь, за ним рассыпались берёзы у подножия дремотного ельника.

Реликтовый лес. Многим деревьям здесь стукнуло несколько веков, и чувствуется нечто тревожное в этой чаще. Будто на древнем урочище (как вам словцо?) заживо похоронили страшную тайну. Будто у вас дом стоит нараспашку, и в любой момент зайдёт чужой, нехороший человек.

Бр-р-р.

Я засучиваю рукава и зло стучу дверцами, ящиками, замками.

Извещение из банка о задолженности, извещение о начале процедуры по изъятию недвижимости, оформленной по ипотечному кредиту; требование о досрочном закрытии ипотеки… Меня пробирает озноб, потому что все они датируются январем и февралем. Когда Диана читала это, она уже понимала, что их с Вероникой Игоревной вот-вот выгонят из дома. Диана уже рыбой об лед билась в попытках найти деньги, Диана терпела изо всех сил придурков в «ППЧ» — чтобы вскоре и оттуда её послали подальше.

Почему я не помог Диане? Не хотел? Было все равно?

Не знаю.

С каждым шагом надежда уходит, но пальцы судорожно работают: перебирают квитанции за квартплату, листочки контрольных, шерстяные платья с кислым запахом старого пота, затхлое постельное белье, коробки с бижутерией, книги, страницы из научных журналов…

На журналах, конечно, я залипаю.

У нас дома они лежали штабелями, но после первого «опустынивания» Диана порезала все подшивки на ровные, площадью в 1 квадратный сантиметр куски. Веронику Игоревну это не побеспокоило — лучшие статьи она собрала, как пазлы, склеила скотчем и разложила по алфавиту. Я наугад цепляю ближайший «пергамент» и обнаруживаю заметку из журнала «Химия и физика» 2007 года.

ИССЛЕДОВАТЕЛИ ИЗ США ПРОДЕМОНСТРИРОВАЛИ ЧТО ИОННЫЕ ЖИДКОСТИ МОГУТ ИМЕТЬ ВАЖНОЕ БИОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ДОСТАВКИ ЛЕКАРСТВ.

…ГРУППА РОДЖЕРСА ПОЛУЧИЛА ИОННУЮ ЖИДКОСТЬ, КАТИОН КОТОРОЙ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПРОТОНИРОВАННАЯ ФОРМА ХОРОШО ИЗВЕСТНОГО АНЕСТЕТИКА — ЛЕДОКАИНА. В ФАРМАЦЕВТИКЕ ЛЕДОКАИН ПРИМЕНЯЕТСЯ В ВИДЕ СОЛЯНОКИСЛОЙ СОЛИ — ТВЁРДОГО ГИДРОХЛОРИДА ЛЕДОКАИНА. ЕСЛИ ЗАМЕНИТЬ ХЛОРИД-АНИОН НА ДОКУЗАТ-АНИОН (ДИОКТИЛУЛЬФОСУКЦИНАТ), ПОЛУЧАВШАЯСЯ СОЛЬ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ИОННУЮ ЖИДКОСТЬ, КОТОРАЯ ОБЛАДАЕТ БОЛЕЕ ДЛИННЫМ ОБЕЗБОЛИВАЮЩИМ ЭФФЕКТОМ.

М-да. Я не уверен, что со своей дисграфией-дислексией без ошибок прочитал хоть одно название, но звучит устрашающе.

Ещё пазл-статья — 2009 года. Страницы затёрлись, измялись.