Читаем Волшебный маг полностью

Она мне жизнь и свет единый,

О, небо, в ней венец всего!)

Москон!

Москон

Что господин желает?

Киприан

Узнай, Лисандра нет?

Mоскон

Сейчас.

Кларин

Я в дом войду на этот раз!

Москон там нынче не бывает.

Киприан

Вот скука. Это почему?

Всегда упрямство своеволья.

Что это значит?

Кларин

Для раздолья

Сегодня быть там не ему.

Охотно это порученье

Я выполню, но не Москон.

Туда пойдет лишь завтра он.

Киприан

Что за причуда измышленья?

Еще упрямствует притом.

Ни он, ни ты. Мне все едино.

Здесь свет являет свой Юстина.

Кларин

Приходит с улицы в свой дом.

СЦЕНА 2-я

Юстина и Ливия, в покровах - Киприан,

Москон, Кларин.

Юстина (в сторону, к Ливии)

Беда! и как здесь быть мне с нею?

О, Ливия, там Киприан.

Киприан (в сторону)

(Хоть ревностью я обуян,

Но лучше скрыть, как пламенею,

И ждать, проверку сторожа.

Лишь как люблю ее, скажу я,

Коли смогу, душой ревнуя.)

Я не напрасно, госпожа,

Переменил свою одежду:

Хочу я быть слугою вам

И к вашим я несу ногам

Мою покорность и надежду.

Так да смогу отныне быть,

Коль может умолять томленье:

Служить вам дайте позволенье,

Коль не даете вас любить.

Юстина

Я вижу, господин, что тщетны

Мои разуверенья к вам...

Киприан

О, я взываю к небесам!

Юстина

Стремленья ваши безответны,

Прошу, чтоб мир забвенья дан

Был мне, и вижу, что напрасно.

Зачем, когда я безучастна,

Меня искать вам, Киприан?

Ищите дни меня, недели,

Года, столетья - все равно

Надежды вам не суждено,

Одной достигнете вы цели:

Ни в чем я вам не уступлю,

И так мое решенье строго,

Что я до смертного порога

Вас, Киприан, не полюблю.

(Идет, удаляясь.)

Киприан (следуя за нею)

Мне упованье в том, и верьте:

Коль в смерти свет любви, так срок

Мне до блаженства недалек,

И, близость чувствуя, я к смерти.

Мне этот договор подстать,

И сердцем льну к тому условью:

Так начинайте же с любовью,

Уже я начал умирать.

(Юстина уходит.)

СЦЕНА 3-я

Киприан, Москон, Кларин, Ливия.

Кларин

Покуда здесь с самим собою

Мой господин ведет совет,

И как живой стоит скелет,

Любовной поглощен борьбою,

Приди в объятия ко мне,

О, Ливия!

Ливия

Прошу терпенья.

Минуту дай для рассмотренья,

Он твой ли, этот день вполне.

Во вторник нет, а в среду можно.

Кларин

Какой тут счет? Молчал Москон.

Ливия

Быть может, что ошибся он,

Я правой быть должна неложно.

Так если ум мой дорожит

Размерной правдой поведенья,

Должна давать я без сомненья,

Что каждому принадлежит.

Но говоришь ты справедливо,

Сегодня день, конечно, твой.

Кларин

Так обнимись скорей со мной.

Ливия

И буду в этом я счастливой.

Mоскон

Эй, ваша милость, пламя дня,

Моя царица дорогая!

Заметь, столь страстно обнимая:

Так завтра обними меня.

Ливия

Излишне это подозренье,

Такая не придет беда,

Чтобы кому-нибудь когда

Да не дала я утоленья.

Обняться вовсе мне не лень,

И быть чрезмерной не желая.

Я справедливо обнимаю,

И обниму тебя в твой день.

(Уходит.)

СЦЕНА 4-я

Киприан, Москон, Кларин.

Кларин

Вне глаз моих по крайней мере.

Москон

Какая же в том есть беда?

Девица не моя ведь? Да?

И значит тут мне нет потери?

Кларин

Нет.

Mоскон

И вреда мне значит нет.

И следственно здесь, ваша милость,

Впадать не нужно мне в унылость:

Раз день не мой, так нет и бед.

Но господин наш в обомленьи.

Кларин

К нему приближусь. Примечай.

Mоскон

Я тоже встану ближе.

Киприан

Ай!

(И тот и другой приближаются к Киприану,

каждый со своей стороны, и он, делая

движение, ударяет их обоих.)

В таком, Любовь, мне быть сомненье!

Кларин

Ай, горе мне!

Mоскон

Ай-ай, и мне!

Кларин

Как вижу, здесь страна такая:

Здесь море с островом Ай-ая,

И мы вздыхаем в той стране.

Киприан

Сейчас вы оба тут стояли?

Кларин

Клянусь, что да!

Mоскон

Еще бы нет!

Киприан

Пусть я дойду до грани бед.

В подобный был ли кто печали?

(Уходят.)

СЦЕНА 5-я

Поле.

Киприан, Кларин, Москон.

Кларин

Куда мы держим путь, Москон?

Москон

Когда дойдем, тогда узнаем,

Но только за город шагаем.

Кларин

Так значит бесполезный он,

Тот путь, - нам ныне чужды знанья.

Киприан

Кларин, ступай домой.

Москон

А я?

Кларин

Туда дорога и твоя.

Киприан

Уйдите оба.

Кларин

Нам изгнанье.

(Кларин и Москон уходят.)

СЦЕНА 6-я

Киприан.

Киприан

О, память к смутному спеша,

Так не влеки в воображенье,

Не то возникнет убежденье,

Что здесь другая есть душа,

Ведущая меня с собою.

Меня мой идол облепил,

И я мечтой погублен был,

Я весь захвачен красотою,

И созерцал я божество.

Среди бессонных заблуждений

И утомительных сомнений

Я знаю, я люблю кого,

Не знаю я, кого ревную.

И страсть - того не утаю

Влечет настолько мысль мою,

Терплю такую пытку злую,

Что вот я размышляю вслух,

(И горе! Это недостойно!)

Настолько все во мне нестройно,

Что если б дьявольский здесь дух

(И самый ад я вызываю)

Явился, - душу я мою

За женщину ту предаю,

Чтоб ей владеть.

СЦЕНА 7-я

Дьявол. Киприан.

Дьявол (за сценой)

Я принимаю!

(Раскаты грома, буря и молнии.)

Киприан

Что приключилось? Небеса

Безоблачны, - и в тучах их краса?

И день слабеет в обомленьи.

Раскаты грома, молнии в гореньи,

Из средоточия небес

Взорвались ужасы средь облачных завес.

В венце из туч и лес мохнатый,

Что горные украсил скаты.

Весь горизонт на север и на юг,

Одна горящая картина, адский круг,

В тумане солнце, воздух - дымы,

Огни в лазури там, они неисследимы.

О, мудрость. Я тебя оставил уж давно,

Откуда это все, мне ведать не дано.

Воображенью даже море

Является в разрывном споре,

Оно развалина, что мчится в облаках,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы