Волжский рубеж

Со стороны России в белый двухэтажный особнячок в восточном стиле приехали граф Николай Павлович Игнатьев и советник русского посольства в Константинополе Александр Иванович Нелидов, со стороны Турции – министр иностранных дел Сафсет-паша и посол при германском императорском дворе – Садуллах-бей. Последние были бледны. Они не ожидали такой развязки войны, когда вступали в нее. Что придется откупаться великими землями и жить в позоре. Вчерашних рабов терпеть как соседей – это ж какой удар по оттоманскому самолюбию! А ведь Турция, территориально расползаясь по Европе, веками стращала всех и своим оружием, и своей, чего боялись все, жестокостью по отношению к христианам.

Но дело того стоило. Позор и смерть стояли у порога!

Граф Игнатьев, старый дипломат, совершавший ошибки, но и видевший взлеты, незаметно кивнув на поджавшего хвост противника, с улыбкой подмигнул Нелидову:

– Не до жиру этим господам, быть бы живу!

Договор состоял из двадцати девяти пунктов. Более других повезло самой бесправной из славянских стран – Болгарии. Вот уже пятьсот лет она была задворками Османской империи, просто территорией, не более того. По мирному же договору Болгария становилась самой крупной славянской державой на Балканах, у нее был выборный народом князь и свое войско. Не существуя аж со Средневековья как государство, она вдруг появилась на карте Европы. Государства Сербия, Румыния и Черногория, прежде вассалы Турции, получали независимость. И какая контрибуция России – тысяча четыреста десять миллионов рублей! В счет большей части этой суммы Турции предложили отдать России на Кавказе – Карс, Ардаган, Баязет, Батум. И Южную Бессарабию, отнятую у нее после Крымской войны.

Уступки сраженной Турции были велики!..

И все же, подписывая тот или иной пункт, два посла великого султана всячески пытались отодвинуть границы новых держав от своей столицы – Стамбула. Они знали: будет жива столица – выживет и сама империя, их Блистательная Порта, отберет Россия долгожданный Константинополь – османы навсегда останутся на азиатском берегу и возврата им в Европу уже не будет. Они сойдут с исторической сцены как значимая нация…

И в этот же день кавалерийский генерал Осип Гурко, герой русско-турецкой кампании, сидел в седле черного скакуна на турецком берегу. Гурко окружали боевые генералы и полковники, его товарищи, офицеры штаба.

Они знали, что сейчас творится на душе их командира.

Несколько дней назад он получил орден Святого Георгия 2-й степени, золотую саблю с алмазами и был удостоен чина генерала от кавалерии. Император сам отписал ему: «За личные боевые заслуги и за целый ряд блистательных подвигов, оказанных войсками, находившимися под вашим начальством, как при двукратном переходе Балканских гор в 1877 году, так и во всех последующих делах с турками!»

Но теперь награды уже не так радовали его!

Там, впереди, высились минареты Стамбула. Чужого города. Нынче чужого. А некогда великого христианского города Константинополя, давшего и Руси ее священную веру. Но не только древние стены занимали сейчас генерала. Справа открывалось море. Запустив пальцы в окладистую седеющую бороду, генерал с гневом смотрел с легендарного берега на синий горизонт.

Там, на западе, маячили черные броненосцы.

– Выторговали-таки, сукины дети, этот мир, – гневно проговорил он другу и помощнику – генералу Струкову. – Ведь под пушками их подписываем, так неужто у нас своих пушек нет? Эх, надо было рискнуть, мне поверить. Взять Константинополь разом. Сколько их там на кораблях, три-четыре тысячи? Ну, пять. Когда бы еще англичане подсуетились, да и выслали бы армию! Одно дело – пугать, другое – воевать! А мы бы уже в Константинополе были, и турецкие пушки на англичан и австрияков повернули бы! Великий город этого дня четыре с половиной века ждал! Эх, Александр Николаевич, – понизив голос, пробормотал он, – ваше величество!..

5

«В день освобождения крестьян Вы освободили христиан из-под ига мусульманского», – именно такую телеграмму прислал 19 февраля уполномоченный российского двора граф Николай Игнатьев в Петербург. Он даже отказался от некоторых выгодных пунктов для России, за которые можно было еще поторговаться, лишь бы сделать эту новость как можно более символической и судьбоносной.

Настоящим даром свыше!

Двор воистину ликовал! Пусть они не дошли до самого Константинополя, не взяли его штурмом, но война была окончена, и как?! – с триумфом! Потому что все 29 пунктов говорили за себя: Россия победила в битве с Турцией! Вся карта Балкан оказалась перечерчена русским пером. Даже Александру Второму все его терзания, когда он решал, идти на Константинополь или нет, теперь казались не такими мучительными.

Все плохое забывается, когда хорошее вытесняет его из сердца!

И вот уже золотым дождем посыпались награды, в том числе и представителям царской фамилии, так или иначе участвовавшим в войне. Оба великих князя стали фельдмаршалами. Разумеется, радость от победы в войне волнами покатилась и по всей России.