Вор звездной пыли

Мазен всмотрелся в ее позу. По тому, как она прислонялась к стене, было ясно, что она старается не нагружать ноги. Мазен вспомнил собственную рану. То, как даже после заживления она причиняла ему боль еще много дней. А ведь он мог позволить себе лежать!

Айша прошла мимо Лули с переброшенным через плечо зайцем.

– Какая ты гордячка! Советую не вставать на ноги хотя бы до того момента, как я закончу готовить еду.

Она нырнула в пещеру. Лули упрямо осталась стоять, привалившись к камню.

Когда к ним присоединился Кадир, Мазен кое-что сообразил.

– У нас нет коней.

Они воззрились на него. Он откашлялся и сказал:

– Как мы доберемся до Хибана без коней?

Кадира он явно не впечатлил.

– У тебя ведь две ноги?

Мазен заморгал. «Эти люди не в себе. Невозможно пройти такое расстояние пешком!»

Как выяснилось, это было возможно – и они это сделали. Просто Мазен страдал не переставая.

Двухдневный путь был бы не таким ужасным, если бы у них были припасы, однако плестись по пустыне в собственном теле, облаченном в плохо сидящую одежду брата, было мучительно. В первый день никто не подавал голоса. Разговор заставлял Мазена острее чувствовать, как холодный воздух высушивает ему легкие, так что он шел молча, стараясь не обращать внимания на то, как усталость виснет у него на ногах.

Компас оказался настоящим благословением. Он то вел их по самому легкому пути к Хибану, то резко менял направление, сообщая о наличии дичи и воды. За первой Айша «охотилась» с помощью своих гулей. Воду они находили в основном в виде кактусов и других растений, которые Лули измельчала ножом и процеживала сквозь тряпицу. У них не было бурдюков, в которые можно было бы собрать жидкость, так что они старались выпить как можно больше, а потом шли дальше.

Даже когда солнце садилось и вставала луна, они продолжали путь. Не имея никакого убежища, которое защитило бы от ледяных ветров, они вынуждены были двигаться, чтобы сберегать тепло. Только утром, когда вставало солнце, им удавалось немного подремать.

На второй день Мазен проснулся и обнаружил, что Айша жарит на костре ящериц. Кадир сообщил, что нашел поблизости ручей. После жалкой трапезы они пошли за Кадиром к источнику, где смогли освежиться и утолить жажду. В путь все тронулись в улучшившемся настроении. Айша даже мурлыкала ту жуткую песню, которую Воскреситель пела в диване у Ахмеда.

Лули обернулась.

– Эта песня! – резко воскликнула она. – Что это?

Айша прервала пение.

– Старая колыбельная из Дахаба. Когда я теряюсь в мире мертвых, она возвращает меня в настоящее. – Она посмотрела на Кадира. – Он ее тоже знает.

– Я не лгал насчет того, что эта песня из Дахаба, – тихо сказал Кадир.

Лули уставилась на песок и ничего не ответила.

Постепенно дюны исчезли, сменившись высокими скалами, которые под солнцем светились, словно огонь. Появилась скалистая тропа, песок оказался присыпан красными камнями. Мазен, никогда прежде не видевший этих мест, был потрясен.

– У тебя рот открылся.

Повернувшись, он увидел, что рядом с ним идет купец. Лицо у нее было бледным, лоб – мокрым от пота. Ему хотелось спросить, все ли в порядке, но вопрос был бы глупым.

– Я еще никогда не был в этой части пустыни, – сказал он.

– Да? Ты поэтому здесь вместо своего брата? – Она нахмурилась. – Чтобы посмотреть?

Мазер поморщился. Он мысленно готовился к этому разговору с самого первого дня, но все равно растерялся.

– Все сложно, – промямлил он наконец.

Купец прищурилась.

– Тогда останавливаемся. Нам надо поговорить.

И по команде купца они сделали последнюю остановку, устроившись в пещере в одной из скал. Мазен снял с лица платки, выплюнул забравшийся в рот песок и заговорил. Он решил говорить правду, хоть и коротко. Его шантажировали из-за его собственной трусости. Он отправился в это путешествие, потому что у брата были в Мадинне какие-то связанные с безопасностью дела, а султан ни о чем не знал, потому что, конечно же, этого не допустил бы.

Закончив, он ожидал, что купец на него наорет. Схватит за грудки и будет трясти так, что зубы застучат. Она только покачала головой и сказала:

– Ты дурак.

Мазен моргнул.

– Признаю, что мне не хватило дальновидности, но…

– Ты решил, что брат отправил тебя на эти поиски, чтобы остаться и заниматься мерами безопасности?

Купец фыркнула. Мазен почувствовал, как у него что-то оборвалось в душе.

– Что ты знаешь о моем брате?

– Я знаю, что он убийца.

– И что? Не похоже, чтобы тебя смутила кровь на руках Ахмеда бин Валида.

Лули застыла. Глаза у нее расширились, тело пробила дрожь. Когда она заговорила вновь, голос ее стал убийственным шепотом:

– Как ты смеешь сравнивать своего брата с вали Дхима? Ахмед не отдавал приказа перебить целое племя людей ради проклятой реликвии!

Мазен отшатнулся. Айша ведь рассказывала ему об этом в развалинах! Как он мог забыть? «Потому что Омар мой родственник, – подумал он. – А когда дело касается семьи, мы всегда стараемся забыть».

Но откуда об этом узнала Лули? Зачем Имаду было делиться с ней этой историей? Или…

Он посмотрел на нее. Она часто дышала, как это делают те, кто пытается справиться со слезами.

Или это было ее племя…