Вор звездной пыли

– Это было неразумно, – пробормотал Кадир. Он говорил еле слышно, словно потеряв способность модулировать голос. – Обнаружив, что наша кровь способна лечить, а нашими реликвиями можно пользоваться как оружием, они стали нападать на нас со своими железными клинками и копьями.

– Они были неудержимы, – сказала Айша. – Мы не могли уничтожить их всех, так что…

Кадир отвернулся.

– Мы сбежали от них. Мы не подчинились нашему королю и погребли нашу страну глубоко в песках, чтобы ни один человек никогда не смог до нас добраться.

Груз этих слов доходил постепенно. Одно дело – утопить развалины, и совсем другое – заставить исчезнуть целую страну. Лули скрестила руки и судорожно сглотнула. Она представила себе бесконечное падение, представила, как ее дом засыпает песком и близкие задыхаются под его потоком.

– За предательство нас наказали, – негромко добавил Кадир.

Лули бросила взгляд на поблекшие шрамы, бегущие вверх по его рукам. «Этот позор врезали в меня ножом, чтобы я о нем не забывал. Я это заслужил».

– Те из нас, кто не захотел пострадать, бежали в мир людей, – продолжила его рассказ Айша. Она подняла ошкуренного зайца и, после заметной паузы, швырнула в огонь. Протестующий возглас принца моментально перешел в потрясенный вздох: огонь не сжег тушку, а запек ее. – Конечно, в итоге страдать пришлось нам всем.

Мрачное, но недолгое молчание воцарилось в пещере. Прервал его принц. Кашлянув, он сказал:

– В наших преданиях тебя называют Королевой Дюн. Говорят…

– Хватит! – голос Айши был резким и холодным. – Меня утомили эти истории о джиннах.

Принц заморгал, совершенно растерявшись. Он повернулся к Кадиру, но тот покачал головой.

– Мое прошлое – это мое прошлое. Я давно его похоронил и ничего менять не собираюсь.

Он поймал взгляд Лули. «Прости меня».

Кадира было не за что прощать. Это была не его вина. И все же… Она не могла не вспоминать тот момент, когда Имад схватил их в развалинах. «Ты! Это тебя мы искали!» – вот что он сказал. Не компас, не реликвию. Сами того не зная, воры искали ифрита – существо, которое той же ночью пришло в горящий лагерь ее племени в поисках своего компаса и обнаружило его в руках пострадавшей девочки. Ее близких убили воры. Кадир спас ее от них. И в то же время, если бы Кадир не бродил близ их стоянки, если бы воры не проследили его до тех мест…

«Они и сейчас были бы живы».

От этой мысли у Лули в сердце образовалась зияющая дыра. И не важно, что это было нелогично. Ее воспоминания оказались сильнее, оттеснив все остальное, так что осталась одна только мучительная боль – та, которая должна была бы исчезнуть вместе с Имадом. Однако пламя не погасло: оно горело у нее в душе с воплем «А что, если? Что, если бы?»

– Лули, – негромко сказал Кадир.

– На сегодня я услышала достаточно. – Она чувствовала себя опустошенной. Иссушенной. – Поговорим завтра.

Слова звучали с невозвратимостью удара палача. Ели все молча. Позднее Айша с принцем ушли разговаривать за пределы пещеры, оставив ее наедине с Кадиром.

Они оба молчали. Только когда Лули приготовилась засыпать и, хромая, пошла от костра, Кадир прикоснулся к ее плечу.

– Я прошу прощения, – сказал он. – Мое желание оставаться для тебя только Кадиром было эгоистичным. – Он чуть сжал ее плечо. – Спасибо, что ты так яростно сражалась в развалинах, чтобы вернуть мой кинжал.

Он тихо вздохнул и убрал ладонь с ее плеча.

– Мне удалось сохранить и вот это.

Он постучал по чему-то у себя на поясе – по знакомым потертым ножнам. У Лули дрогнуло сердце. Имад не упомянул о шамшире, когда говорил об обыскивавших яму гулях.

Кадир привычно прочитал написанный на ее лице вопрос.

– Я спрятал клинок в пустыне, перед тем как проникнуть в развалины. – Он покачал головой. – Ты хранила мой кинжал все эти годы. Неудивительно, что я точно так же берегу твой подарок.

Лули не находила слов. А если бы нашла, не смогла бы их произнести из-за вставшего в горле кома. Она ничего не сказала, когда Кадир со слабой улыбкой спросил:

– Когда завтра ко мне вернутся силы, ты позволишь залечить твои раны?

Она сумела только кивнуть – и отвернулась. Глаза ее жгло от непролитых слез.

Когда Лули наконец заснула, ее отдыху мешали кошмары.

50

Мазен

Мазен встал вместе с солнцем. Он долгие часы пытался заснуть в холодной пещере без единого одеяла и наконец прошел к выходу, чтобы смотреть на восход. Небо было прекрасным – безоблачным, раскрашенным в голубые и золотые тона. Он вообразил, что эти краски растянуты над небом пустыни, словно гобелен, и представил себе, как отец, сцепивший руки за спиной, с мягкой улыбкой наблюдает за этим же восходом с балкона своего дворца.

Султан всегда был добродушнее перед восходом. Мазену хотелось думать, это оттого, что отец еще не успел надеть ту маску, которую неизменно демонстрирует придворным. Иногда он, когда был в особенно хорошем настроении, рассказывал Мазену разные истории. Истории про Амира, первого султана, и его брата Гхази, первого каида.

Мазен привалился к стене пещеры. Он скучал по этому варианту отца.