Вор звездной пыли

Ну что ж, теперь он хотя бы точно знал, что не безумен. Глаза человека… Глаза джинна действительно пылали. Эта мысль его отрезвила. Если он не будет осторожен, то Имад убьет и его. Вряд ли вор второй раз допустит одну и ту же ошибку, недооценив его.

Мазен пошел дальше, за поворот коридора, и оказался в тупике. Или… У выхода из тупика? И действительно: он стоял у пролома в стене – достаточно большого, чтобы через него можно было пролезть. Осторожно проскользнул в него – и неожиданно оказался на краю пустыни. Под ногами скрипнул песок, и он резко втянул в себя воздух. Это на самом деле все. Он снаружи!

Однако его радость была недолгой: он понял, что на самом деле не сбежал. Он побывал всего лишь в одних развалинах из множества: рассыпающиеся строения растянулись на многие мили лабиринтом разрушенных стен и извилистых мощеных дорог, которые вели к едва сохранившемуся дворцу. Вдалеке Мазен разглядел характерные силуэты гулей, а дальше…

Боги!

Дюны вокруг развалин смещались. Нет, не столько смещались, сколько опадали. У них не было основания: песок просто уходил в кипящую пропасть, которая все это окружала, словно река зыбучего песка.

Эти развалины каким-то образом стояли в центре Песчаного моря. Не Западного моря, к которому их караван направлялся, а неизвестного участка, которого Мазен на карте Хакима не видел.

Мазен часто и поверхностно задышал. А потом, пытаясь успокоиться, сумел сделать несколько не столь панических глубоких вдохов. «Имад может покидать это место. Выход должен существовать».

Он начал осторожно пробираться через развалины. Высматривал он только проклятых тварей, так что, когда проскользнул в разрушенное сердце дворца и увидел человека (живого человека, который стоял снаружи), у него чуть сердце не разорвалось в груди.

Мужчина оказался высоким и широкогрудым, с перевитыми мускулами руками и ногами. Казалось, будто его лицо вытесал неумелый скульптор: щеки покрывали неровные загнутые отметины, нос был таким кривым, что выглядел сломанным. Мазен не знал, что испугало его сильнее: что это живой человек или что это не Имад.

Он все еще не прочувствовал всей глубины своего страха, когда какой-то голос, явно человеческий, прокричал:

– Ялла! Если не пошевелишься, начнем без тебя!

Широкогрудый заворчал, повернулся и ушел в двери. Мазен выждал мгновение. Два. Три. А потом поспешил за ним внутрь.

Он сразу же обнаружил, что эти развалины были в лучшем состоянии, чем другие: почти все стены еще держались. В коридоре, по которому они шли, были высокие потолки и железные двери. Между ними на страже стояли гули с фонарями, и их пустые глаза тупо смотрели вперед.

То есть до тех пор, пока один из них не развернулся в сторону Мазена, сделав шаг вперед, и…

– Ш! – прошипел мужчина. – Не бродить, отродье!

Гуль тут же отступил.

Мазен с трудом сдержал вздох облегчения. На каком бы языке Имад ни отдавал приказы гулям, для основных команд он оказался необязательным. Оставалось только радоваться, что здесь иерархия человеческой власти, хоть и какая-то странная.

Они добрались до большой арки, которую охраняли два гуля, застывших по одному слову человека. Зал внутри оказался внушительным. Если не считать нескольких рваных гобеленов на стенах и немногочисленных пыльных ковров, разбросанных по полу, помещение было практически пустым и выглядело так, будто воры его выпотрошили. Канделябры заливали зал зловещим тусклым светом. Под ними Мазен увидел пустые подставки, на которых когда-то, наверное, были выставлены сокровища.

Возможно, в прошлом этот зал был великолепен, но сейчас он походил на склад. В центре стояли мужчины самого разного сложения и массивности. Среди них были старые и молодые – и у всех было оружие.

Мазен как раз попал в зал, когда наступила тишина. Услышав шаги, он повернулся. В зал вошел Имад. За ним следовал какой-то медлительный человек.

– Куда ее, Имад? – спросил тот.

Мазен попятился в тени, пропуская Имада.

– Сюда, – он вышел в центр и указал. Вооруженные люди расступились, освобождая ему больше места. – Брось к моим ногам.

Мужчина выпихнул своего пленника – женщину – вперед. Мазен вздрогнул при виде ее полного ненависти лица. Гнева, горящего в единственном глазу (второй был скрыт под запекшейся кровью). Тут он понял, кто это, и с трудом удержался, чтобы не броситься на помощь.

Потому что, хоть он и видел Айшу бинт Луас, та его видеть не могла.

Вид у нее был такой, словно она побывала в аду. Одежда была запачканной, покрытой слоем грязи. На коже остались пятна крови, волнистые волосы спутались. Мазен еще никогда так не боялся за нее.

И по-прежнему очень боялся ее.

– Ну что, бинт Луас, готова говорить?

Имад выгнул бровь.

Айша плюнула себе под ноги.

– Мне нечего тебе сказать, змея.

– Хм… – Имад изменился. Мазен увидел, как коротко блеснул браслет, который Имад застегнул на запястье, чтобы стать Омаром. – А сейчас? Будешь говорить со своим принцем?

Айша содрогнулась, но ничего не сказала.

– Думаешь, Омар оценит твое мученичество? Ты легко заменима.