Вор звездной пыли

Ему хотелось спросить, почему это важно, но он понимал, что Имад ему не ответит. Не дождавшись реакции, вор вздохнул и сказал:

– Не знаю, кого ты думаешь защитить, но имей в виду: может, ты и преклоняешься перед братом, – тут Мазен чуть было не расхохотался, – но он человек плохой. Что бы он ни сделал, чтобы убедить тебя занять его место, им двигали собственные интересы.

Мазен нахмурился. Реликвии повелителей и «собственные интересы» Омара были явно как-то связаны между собой, однако он не желал копать слишком глубоко и выяснять это. Омар невыносим, но все же он семья. Доверять убийце, а не брату, – безумие.

– Задай свой вопрос моему брату, – сказал Мазен. – Это все-таки не мое дело.

Он и сам не знал, откуда набрался храбрости, чтобы произнести эти слова, однако, похоже, сам удивился сильнее, чем Имад: тот просто пожал плечами и отступился.

– Тебе повезло, принц, что ты нужен мне живым. Но помни: все неудобства, которые будешь испытывать ты, – тут его глаза сверкнули, – или твои спутники, – целиком твоя вина.

Мазен смог только издать слабый протестующий вскрик. Имад не обратил на это внимания. Он отдал приказ гулю, который послушно встал у двери камеры Мазена с саблей в руке.

– Старайся не раздражать стража.

Имад повернулся и ушел.

– Постой! – Мазен схватился за прутья решетки. – Не вреди Айше и купцу! Прошу!

Однако Имад даже не оглянулся. Мазен окликнул его по имени, но ответом стало лишь эхо, вернувшееся к нему из мрачной бесконечности коридора.

Он запоздало заметил, что на него уставился гуль. Один взгляд на мерзкое порванное лицо, и принц пятился до тех пор, пока не прижался спиной к стене. «Дыши!» – приказал он себе, и послушался. Медленно. Вдох. Выдох. Ему удалось справиться с диким желанием наорать на стены.

Ему нельзя здесь оставаться. Это очевидно. Очевидно и другое: побег невозможен. У него нет оружия, нет плана. Он обшарил взглядом камеру. Дыры в потолке находились слишком высоко, чтобы он мог до них дотянуться. Что до гуля – даже если бы его удалось как-то заманить в камеру, оружия против него нет. А если бы и было, Мазен оружием не владеет. Единственные его умения – это красться, бегать, прятаться…

Он замер, уставившись на свою тень на полу.

«О!»

Принц царапнул силуэт – и с глубочайшим облегчением почувствовал, как тот закручивается под пальцами. «Пусть Имад смог забрать у меня кинжалы, украсть мою тень нельзя».

Гуль крутнулся, принюхиваясь. Мазен запоздало вспомнил, что эта тварь способна чуять магию. Когда гуль повернулся к Мазену, тот уже сжимал тень, ставшую магической реликвией.

Гуль уставился на него. Мазен смотрел на гуля. Он вспомнил алую кровь Айши на песке, серебряную кровь Кадира на клинках… И принял решение.

Из чувства облегчения выковалась решимость. «Если никто не идет меня спасать, придется спасаться самому».

– Ах! – с театральным вскриком он поднял тень выше. – Что это за магия?

Гуль сунул ключ в скважину и вошел в камеру неровными поспешными шагами. Оскалившись, он вытянул костлявую руку. Мазен собрался с духом и пнул опустившуюся на колени тварь. Гуль отшатнулся, но успел выхватить клинок и полоснуть Мазена по руке, пустив ему кровь.

Мазен попытался завладеть саблей гуля. Он схватился за рукоять, но немертвый ударил его локтем в грудь, вышибая дух. В ответ Мазен всем телом пихнул гуля в бок. Вернее, попытался, но споткнулся и вместо этого упал на тварь. Они тяжело рухнули на пол.

Мазен в панике поспешил высвободить руки и ноги. От вони гниющего тела у него заслезились глаза, и он едва успел собраться, когда гуль ударил его снова. Клинок оцарапал принцу руку, но на этот раз ему удалось вцепиться в рукоять.

Они с гулем начали перетягивать саблю – каждый к себе.

В конце концов Мазену удалось вырвать оружие из холодных рук немертвого.

Паника придала ему мужества, чтобы замахнуться саблей, и силы, чтобы вгонять ее в грудь гуля снова и снова, пока тот не превратился в жилистую кашу из густой крови и мяса. Мазен пнул останки ногой. Убедившись, что труп не шевелится, он улыбнулся, засмеялся, и его стошнило в углу.

Дрожа, он вытер губы рукой. Все инстинкты требовали, чтобы он бежал, однако он справился с этим порывом. Лули и Айша спасли ему жизнь, и он не собирался уходить без них.

Ну и что из того, что он трус? Трусы умеют убегать и прятаться, и этого достаточно. Мазен набросил тень на голову и удрал из тюрьмы.

41

Лули

Лули балансировала на краю ада из двух узилищ: скорби и ненависти. Но когда она очнулась и увидела своего пленителя, все победила ярость. «Убийца!» Она узнала его одеяние. Она никогда не забудет, каким оно было тогда, залитое кровью ее соплеменников.

Лули заставила себя сесть – и сразу заметила, что ее запястья и лодыжки прикованы к каменному полу, заляпанному серебром. Она поняла, что это – кровь джиннов. Приглядевшись, Лули рассмотрела обрывки корней, торчащие из трещин в камне. В остальном камера была совершенно пуста: четыре стены и одна железная дверь.