Воробьевы горы

Н е р о в н я. Уж очень ты понимаешь о себе, Илья.

К о ш е л ь. Да я что… я так… Только ведь какой колхоз, такой и председатель.

Н е р о в н я. Если по председателю считать, так вашему колхозу два дня до смерти. Я тебе всегда говорил: «Ешь яичко, Илюша, и употребляй по лафитнику перед обедом». А то личико у тебя как скорбный листок в больнице. (Палаге.) Вы, хозяюшка, извините, мы к вам налетели — вроде печенеги. Дочка придет, все объясним.

П а л а г а. Да я ничего. Я сейчас самоварчик. (Хлопочет, идет из комнаты.)

Пауза.

Н е р о в н я. Не люблю молча сидеть. (Пауза.) Экой мы народ… Уткнемся в рукав — и ша. Недавно заезжал я к другу своему, доктору Федор Федоровичу. Вот живут люди! Придет с работы, почитает, жена на пианино сыграет. Зайдет знакомый, поговорит за культуру, за литературу или музыку, например, — одним словом, интеллигентно. А мы вот собрались вдвоем, бодай нас бог, в кои веки спокойно и молчим или обратно про дела. А чем мы с тобой не интеллигенция, Илья? По нас народ равняется. Давай потолкуем о чем-нибудь. За музыку хотя бы.

Пауза.

К о ш е л ь. За музыку можно. (Пауза.) У меня теперь музыка богатая. Два баяна, три гармошки и струнный. Только басов для гитары не хватает, не знаешь, где бы достать?

Н е р о в н я. Постой, постой. Как это два баяна? У тебя ж один был? У меня один, и у тебя один.

К о ш е л ь. А теперь два.

Н е р о в н я. Как же это вы успели?

К о ш е л ь. Ты сколько на трудодень выдаешь?

Н е р о в н я. А ты сколько?

К о ш е л ь. Про меня разговор особый. Ты скажи.

Н е р о в н я. Десять кило! Трудодень богатейший!

К о ш е л ь. Ну, так у меня десять с половиной.

Н е р о в н я. Как с половиной? Не может быть с половиной. Прибрехнул на половину, Илья.

К о ш е л ь. Зря не треплюсь! Перевеяли озадки — вышло по полкило.

Н е р о в н я (вскакивает). Вот так штука, бодай вас черт! (Ходит по хате.) Расстроил ты меня, Илья… Честное слово, расстроил…

К о ш е л ь. Может, про литературу потолкуем?

Н е р о в н я. Ну что литература?! У меня даже самая что ни на есть затрушенная бабка литературу выписывает: «Известия», «Правду», «Крестьянскую», «Молот». Сто процентов в обхват!

К о ш е л ь. Ох, приврал! Я нарочно справлялся на почте. Всего только семьдесят процентов. Ты вперед не выставляйся, Сёма. Большевики скромней должны быть. Подожди, что другие скажут.

Н е р о в н я. Есть что, вот и выставляю.

К о ш е л ь (похлопывая себя по животу). Действительно!

Н е р о в н я (багровея). Себя по лысине! На меня глядя, каждый скажет, что у нас амбары полные и стол мясной, а ты…

К о ш е л ь. Подумаешь, размахался руками, как ветряк!

Н е р о в н я. Вот ты добейся первого места, тогда хоть на голове ходи!

К о ш е л ь. Да я его и так имею.

Н е р о в н я. Ты? Люди добрые, да что же это такое? Это я на первом месте, а не ты!

К о ш е л ь. После меня.

Н е р о в н я. Петро, слышишь? (Оглядывается.) Где он? Тошнит меня от такого бахвальства!

К о ш е л ь. А тошнит, так не езди.

Н е р о в н я. И не поеду! (Бежит к дверям.)

К о ш е л ь. Обожди, порох! (Идет за ним.) Что ты, мальчик?

Н е р о в н я. Не поеду! (Скрывается.)

В хату входят  К а т я  и  П е т р о.

П е т р о (оглядывается). А где Семен Иванович? (Кате.) Видишь, как обещал. С первым снегом. (Берет ее за руку.)

К а т я (смотрит на него). Чудно́ как-то… В сваты приехал… В старое время нам с тобой пожениться — слез пролить речку. (Засмеялась.) А вдруг я возьму и покажу тебе от ворот поворот?

П е т р о. Катя!

К а т я. Пошутила я, глупый. (Обнимает его.) Нет ничего на свете, что бы могло помешать нашей любви, нашей свадьбе.

П е т р о. Истинное слово — так! (Целует.)

Шум в сенях. В двери влетают  Н е р о в н я  и  К о ш е л ь, кричат.

Н е р о в н я. Пойми то, что я нервный!

К о ш е л ь. А у меня в желудке катар! (Увидел молодежь.) Что такое?

К а т я. А с вами что?

Н е р о в н я (поперхнулся, сел на лавку). Это мы тут с другом… за музыку и мировую литературу толковали…

К а т я. А мы… (фыркает) про телят.

П а л а г а (входит). Пожалуйте чай пить.

Пауза.

Н е р о в н я (подымается). Можно начинать. Все в сборе?

П а л а г а. Дед лежит еще на той половине. Только он дюже слабый. «Внучку, говорит, выдам замуж, и помирать пора».

Неровня вдруг страшно кашляет.

К о ш е л ь. Чего ты?