Воспоминания о моем отце

Итак, летом 1943 года поехал в Баку с вызовом из училища. Стояла необыкновенная жара. Вагоны были набиты пассажирами до предела, а ехали мы по Средней Азии, где летом прохладно не бывает. Плацкартными были вторые полки, на каждую нижнюю полку продавалось по три билета. Третьи полки старались багажом не занимать, чтобы на них спать по очереди. Дорога была одноколейной, и поезд часто и подолгу стоял на разъездах, пропуская эшелоны с бакинской нефтью. Северокавказские дороги еще не работали, и нефть из Баку шла двумя потоками: первый – по Каспию и Волге, второй – по Каспию и среднеазиатской железной дороге. Разъезды, как правило, располагались в маленьких оазисах, все население которых выходило к поезду торговать всевозможные фрукты: виноград, дыни, арбузы, абрикосы, а также кислое. Пассажиром предлагались молоко – мацони и пресные лепешки – чуреки. Цены же на эти продукты были совершенно недоступными. Поезд уходил, а товара меньше практически не становилось на импровизированном рынке. После Ашхабада к поезду стали приносить соль, которую мгновенно раскупали. На станциях военные бежали в продпункт пообедать по своему продаттестату.

В поезде ехал целый интернационал, но говорили все по-русски. Однако этот разговор был отягощен таким акцентом и таким примитивным лексиконом, что ухо просто жаждало услышать нормальную русскую речь. В поезде ехали узбеки, казахи, туркмены, армяне, азербайджанцы, старые евреи, украинцы (в основном старшины) и белорусы. Мы ехали четверо суток. За это время я познакомился с капитаном, одетым в морскую форму. Он оказался инструктором комсомола управления Военно-морских учебных заведений (ВМУЗ), которое находилось в Баку.

В Красноводске у нас приняли чемоданчики в камеру хранения, сказали, что время прибытия и отправления теплохода «Багиров» точно не определено, а предположительно будет через 4-6 суток. Капитан ушел в гостиницу, а я на морской вокзал. Там народ спал на полу вповалку, найти себе свободное местечко было трудно. К тому же все пространство было густо заполнено мухами: идешь и давишь их ногами, поскольку улетать им некуда. На улице тротуары тоже были забиты спящими. Численность табора, ожидавшего пароход «Багиров», составляла порядка пяти тысяч несчастных. Всем на пароход не сесть, а ведь за оставшиеся дни желающих сесть на борт только прибавится. Я каким-то образом исхитрился и часика два поспал, а утром пошел изучать Красноводск.

Городишко был одноэтажный, почти без зелени и без воды. В ларьке продавали теплую плохо опресненную воду поллитровыми банками по 50 копеек за банку. У меня в чемодане оставалось немного хлеба и сыра, но камера хранения была на замке до прихода теплохода. А есть хотелось по-настоящему. Оставался один вариант – идти на рынок. Ассортимент товаров на рынке был беднее, чем в придорожных оазисах, а цены просто умопомрачительные. Я взял себе стакан мацони и одну лепешку, за что заплатил 75 рублей. На оставшиеся пять дней до прихода «Багирова» у меня оставалось рублей 50.

Подкрепившись, я пошел купаться в Каспийском море. Никакой красной воды я там не увидел и решил переименовать Красноводск в Муховодск. Затем я как-то опять оказался на морском вокзале и встретил там своего шефа – капитана. Он мне шепотом сказал, что вот-вот должны открыть камеру хранения для группы офицеров, которые собираются взять свои вещи и на грузовике ехать в нефтяной порт Уфру с тем, чтобы там сесть на танкер «Нахичевань» и уже на нем следовать в Баку. Я решил ехать с ними, хотя в списке и не значился. Автомобиль ехал по дну мелководного залива километров пять. Мне стало ясно, что обратного пути нет. С разрешения старичка-капитана танкера я на «Нахичевани» добрался до Баку.

Город Баку не похож ни один другой город. Его своеобразие обусловлено древней историей, южным колоритом с морем и горами, многонациональным населением и экономикой, которую прежде всего определял нефть. После Дальнего Востока и Сибири, где застройка городов была деревянной с отдельно возвышающимися многоэтажными каменными зданиями, я попал в город со старинными каменными домами. В районе Приморского бульвара стояли красивые 4-5 этажные дома, было много зелени, среди которой выделялись олеандры, ранее виденные мною только в цветочных горшках. Ядром старого Баку являлась Крепость, игравшая в городе роль, схожую с ролью Кремля в Москве. В Крепости находилась комендатура и гауптвахта. Рядом с парадной частью города располагались кварталы, населенные азербайджанцами. Там были узкие улочки, застроенные двухэтажными домами кавказской архитектуры. На горе возвышался Арменикенд – красивый район города, населенный армянами. К северу, вглубь Апшеронского полуострова располагался Черный Город, район, где добывалась и перерабатывалась нефть.

Увольнений в город на первом курсе почти не было, и знакомство с ним происходило, в основном, в строю. Мы ходили на строевые прогулки с барабаном, в баню, на лекции в Индустриальный институт, плавать в море, на завод «Парижская Коммуна» для практических занятий по технологии металлов.