Возлюбленная

– Я была на мосту, – сказала Возлюбленная. – Ты видела меня на мосту?

– Нет, у ручья. Там, в лесу, за домом.

– А, но я-то была в воде. И там видела ее бриллианты. Могла их даже потрогать.

– И что же тебе помешало?

– Она ушла и оставила меня. Одну, – сказала Возлюбленная. Она подняла глаза, встретилась взглядом с Денвер и нахмурилась. Впрочем, может быть, и не нахмурилась. Может быть, Денвер это только показалось из-за тоненьких шрамиков у нее над переносицей.

Денвер заторопилась, глотая слова.

– Не сердись, – бормотала она, – не надо. Ты ведь от нас не уйдешь, а?

– Нет. Никогда. Здесь я существую.

Денвер, сидевшая по-турецки, вдруг резко наклонилась вперед и схватила Бел за запястье.

– Только не говори ей! Пусть мама не знает, кто ты. Пожалуйста! Ты меня слышишь?

– Нечего указывать, что я должна делать! Никогда не указывай мне.

– Но я на твоей стороне, Возлюбленная.

– Она – единственная. Она – единственная, кто мне нужен. Ты можешь и уйти, если хочешь, но она – единственная, кто мне нужен все время. – Глаза у Бел невероятно расширились, черные, как полуночное небо.

– Я тебе ничего такого не сделала. Я тебе никакого зла не причинила. Я никому зла не причиняю, – сказала Денвер.

– Я тоже. Я тоже.

– Что ты собираешься делать?

– Остаться здесь. Мое место – здесь.

– Мое тоже!

– Ну так оставайся, но никогда больше не указывай мне, что я должна делать. Никогда.

– Мы же танцевали. Всего лишь минуту назад мы с тобой так здорово танцевали! Давай еще?

– Я больше не хочу. – Бел встала и легла поверх постели. Обе затихли, и их молчание гулко отдавалось от стен, точно мечущиеся в панике птицы. Наконец дыхание Денвер стало спокойнее, угроза непереносимой утраты отступила.

– Расскажи мне, – попросила ее Возлюбленная. – Расскажи, как Сэти родила тебя в той лодке.

– Она никогда мне всего не рассказывала, – сказала Денвер.

– А ты расскажи!

Денвер уселась на кровать, скрестив руки под фартуком. Она ни разу не ходила в свою зеленую комнатку с тех пор, как в день карнавала они увидели Возлюбленную сидящей на пне возле крыльца. Она и не вспоминала о своем тайнике – только сейчас, когда отчаяние охватило ее. Там, в зарослях букса, больше не было тайны; все это теперь в избытке могла ей дать новая то ли подруга, то ли сестра: бешено бьющееся сердце, мечты, задушевную беседу, опасность и красоту. Денвер несколько раз сглотнула, готовясь рассказывать – плести из отдельных нитей, которые ей удалось вытянуть из матери и бабки за всю свою жизнь, сеть, чтобы удержать Возлюбленную.

– Мама говорила, у той девушки руки были хорошие. У той белой. Очень худые, маленькие, но добрые. Мать сразу это поняла, она так и говорила: добрые, хорошие руки. И волос у этой девушки на голове было столько, что на пять голов бы, наверно, хватило. По-моему, она потому и решила, что все-таки справится: переберется со мной вместе на тот берег. Но бояться белой девушки перестала только потому, что у той рот просто не закрывался. Мама так сказала. Она сказала: с этими белыми никогда не знаешь, как себя вести. Никогда не знаешь, с чего они, например, могут вдруг на тебя взъесться. Или скажут одно, а сделают другое. Но вот по губам их иногда все-таки можно определить, злые они или нет. Мать говорила, что та девушка трещала как трещотка, но губы у нее определенно были добрые. И потом она помогла маме добраться до сарая в лесу и растерла ей ноги – вот даже как. А еще – мать была уверена: эта девушка ее не выдаст. Можно ведь было неплохо заработать, если выдать беглого раба, и, похоже, этой девушке, Эми, деньги-то были как раз нужны – она только и говорила, что мечтает купить себе бархат.

– Что такое бархат?

– Это такая ткань, плотная и мягкая.

– Рассказывай дальше.

– Ну, в общем, ноги она растерла маме так, что они «ожили», и мама заплакала, так ей стало больно. Зато, снова почувствовав свои ноги, она и начала думать, что теперь, наверно, сумеет все-таки перебраться на тот берег, где жила бабушка Бэби Сагз и…

– Кто это?

– Я же только что сказала. Моя бабушка.

– Это мать Сэти?

– Нет. Мать моего отца.

– Рассказывай дальше.

– И все остальные. Мои братья и… маленькая сестренка. Мать их туда заранее отослала, и они дожидались ее у бабушки Бэби. И ей, конечно, во что бы то ни стало нужно было попасть к ним. А эта девушка Эми ей помогла.