Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»

Но давайте посмотрим серьезно на эту проблему. Наш вид приматов homo sapiens существует около 50 тысяч лет. А цивилизация насчитывает 5 тысяч лет. То есть наш организм был сформирован на определенных базовых принципах поддержания жизнедеятельности, имеющих немного общего с нынешним образом жизни. Посмотрим на себя не как на цивилизованных людей XXI века, а как на представителей вида приматов, которые живут в джунглях и коллективно охотятся. Вот мне сейчас 50 лет. В таком возрасте первобытный человек своей стае уже был не нужен. Потому что он уже терял навыки лазания за бананами и эффективной охоты вместе с остальными. В таком возрасте человек годился только в пищу своим сородичам. С точки зрения стаи, долго жить не было смысла, так как пожилой человек становился обузой и лишним ртом. Системы нашего организма тоже сформированы теми суровыми и жестокими временами, когда жизнь людей была ежедневной битвой за элементарное пропитание. Возьмем, к примеру, нашу кровь. Она у нас в принципе настроена на высокую свертываемость. На любое внешнее возмущающее воздействие человеческий организм реагирует повышением свертываемости крови. До 40 лет – это полезное свойство. Потому что именно в активном возрасте людям в основном грозят травмы и кровопотери. В случае нападения хищника или войны с соседним племенем выжить и победить было больше шансов у людей с быстрой свертываемостью – тех, кто мог вовремя остановить кровотечение. Но обратная сторона этого преимущества – тромбозы, которые возникают после 40–50 лет. Когда у человека изнашиваются сосуды и ему начинают грозить тромбозы, у него в организме нет никакого механизма, который бы разжижал кровь и делал ее менее склонной к образованию тромбов. Это значит, что после 40–50 лет мы автоматически входим в зону риска получения инфаркта, инсульта, тромбов в ногах и кишечнике. Вопрос: можно ли жить до 90–100 лет? Да, можно. Но на таблетках. В наши дни миллионы людей принимают препараты, разжижающие кровь. Например, кардиомагнил, содержащий ацетилсалициловую кислоту, которая может продлить человеческую жизнь лет на 15. Но при этом не надо заблуждаться. Такая продолжительность жизни противоестественна, а вовсе не заложена в нас природой. То есть мы искусственно вмешиваемся в генетический механизм в организме человека – отодвигаем границу, которая нам определена эволюцией.

Новые болезни человечества

А за этой естественной возрастной границей мы сталкиваемся с новыми болезнями, неизвестными нашим предкам. Скажем, в Древнем Риме была довольно развитая медицина, но древнеримские врачи не знали целого ряда современных заболеваний. Просто потому, что тогда и до 50 лет немногие доживали. Сегодня мы, поколение 50-летних, рожденных в СССР, еще достаточно бодры и здоровы, чтобы куда-то двигаться, что-то создавать. А Понтий Пилат в 35 был уже почти стариком.

Кто сегодня не слышал об инфаркте миокарда? А эта болезнь впервые была описана во второй половине XIX века (стенокардию, как предынфарктное состояние, Уильям Геберден описал в конце XVIII века). Она считалась редкой. Люди умирали от холеры в 15–20–30 лет и не успевали достичь инфарктного возраста. Сегодня проблема инфаркта существует именно потому, что граница продолжительности жизни отодвинулась.

Новые болезни – в основном сосудистые и онкологические. Хотя онкология была известна всегда, в том числе, думаю, еще во времена Гиппократа. Новообразования начали наблюдать с тех пор, как стали делать вскрытия. Но сейчас онкологических болезней стало очень много. Наряду с фактором увеличения продолжительности жизни (люди стали доживать до своего рака), тут есть и другая причина – плохая экология. Кто из наших предков 200–300 лет назад дышал выхлопными газами? Да и курение появилось относительно недавно – табак завез в Россию Петр I из Голландии.

Глупо отрицать и вредность современной техногенной среды. Возьмем, к примеру, асфальтовые работы. В советское время молодежи казалось, что это хорошо работать асфальтоукладчиками – им много платят. Оно, конечно, здорово. Но если задуматься на минутку, за что столько платят, то можно ведь и ужаснуться. Платят за постоянное вдыхание углеводородов. После такой работы к 45 годам человек уже будет с циррозом печени. От летучих углеводородов сложно защититься. Если даже проводить эти работы в противогазе, сколько по времени вы выдержите?

Машинисты метро тоже много получают. Но сколько они вдыхают радона? Каждый пассажир, спускаясь в метро, вдыхает радон. Но, проехав там полчаса, он его получает в небольших количествах. А если смену отработать? Это очень вредно с точки зрения заболевания легких. Точно также летчикам платят за гипоксию – в самолете давление ниже, чем на земле.

Есть ли у человека лишние органы