Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»

Мы уже начали делать аппараты искусственного дыхания. Я имею в виду не приборы «Авента», которые дважды загорались во время пандемии коронавируса в больницах Петербурга и Москвы – для Уральского приборостроительного завода это чудовищные репутационные потери. Но есть и другие производители, которые могут выпускать вполне приличные аппараты искусственного дыхания среднего класса. Я участвовал в проектировании таких аппаратов и хорошо представляю себе, в чем проблема. На них выделили определенные средства (это могут быть деньги завода или государственный грант). Изготовили работоспособные опытные образцы. Производителям говорят: «Молодцы. А теперь продавайте». Да еще и зададут сумасшедший план по выручке от продаж. При этом совершенно игнорируется тот факт, что всякую сложную технику нужно еще обкатать. Или, точнее «облетать», потому что аппарат ИВЛ – это прибор авиационного класса, и поначалу их у нас и делали именно на авиазаводе. Как и любой новый самолет, который выкатили из заводского ангара, его надо испытывать. Гонять 10 тысяч часов в самых жестких режимах, чтобы выявить скрытые дефекты, понять, где он ломается, чтобы эти узкие места укрепить. В технике это называется «наработкой на отказ». Во время испытаний самолета могут, кстати, два-три летчика-испытателя погибнуть. И вот этого понимания у нас в стране пока нет. У нас на ввод новой медицинской техники дают половину от необходимых времени и денег. Иными словами, когда аппарат разработан и его опытный экземпляр уже изготовлен «в металле» – мы прошли примерно половину пути. Для того чтобы наладить выпуск качественного изделия, нам понадобится еще (как минимум) столько же денег и столько же времени. Об этом нужно помнить тем, кто инициирует такие проекты.

Народная медицина

Я – представитель классической европейской научной медицины. Но вся научная медицина вышла из народной – традиционной. Если мы возьмем классическую фармакологию 1950–1970-х годов, то увидим, что большинство лекарств растительные. Например, сердечные гликозиды (дигиталис) – это ландыш. Папаверин – алкалоид опиумного мака. В то время и антибиотики производились из плесени. В отличие от современных, которые изначально искусственные высокотехнологичные.

В чем разница между научной и народной медициной? В том, что я назначаю таблетки, а бабушка в деревне лечит травами. Разница – в дозировке. Если я назначаю таблетку 0,015 дигоксина, то эта доза аптечно выверена. А когда бабушка дает вам высушенные листья дигиталиса (это тот же дигоксин), то точно определить его количество в листьях невозможно, поскольку оно зависит от количества солнца в году. Именно поэтому англичанин Уильям Уизеринг, впервые открывший дигиталис как лекарство, сначала был в восторге. В его время никаких лекарств для лечения сердечной недостаточности не было, а тут вдруг появилось средство, дававшее шикарный эффект. Уходили одышка, отеки, начинало сильнее биться сердце. Но к концу своей карьеры Уизеринг стал писать депрессивные заметки о том, что разочаровался в дигиталисе. А все потому, что не мог подобрать дозу. Чуть передозируешь, срывается сердечный ритм, наступает осложнение. В случае с растительным сырьем почти невозможно соблюсти точную дозировку.

Если вы прикладываете к ране чистый подорожник с целью обеззараживания, это еще куда ни шло – здесь доза не важна. Однако и в подобных случаях следует проявлять осторожность. Потому что некоторые растения содержат очень агрессивные химические вещества, от которых можно получить серьезный ожог или отравиться. В конце концов, многие лекарства – это еще и яды.

Мануальная терапия

Если вы врач и занимались позвоночником, если когда-нибудь видели его 3D-реконструкцию, сделанную на основе магнитно-резонансной томографии, то вы понимаете, что нигде, кроме как на МРТ, не сможете увидеть многих изменений в позвоночнике. А теперь вспомните костоправа, который говорит пациенту: «Ну, давай, ложись. Я тебя сейчас помну». На МРТ четко видно, куда сместился позвонок – вперед или назад. А так наощупь можно ведь и ошибиться. Можно так поставить позвонок на место, что человек до конца жизни останется парализованным. Я бы доверился костоправу в том случае, если бы он меня отправил на МРТ, я бы ему принес результаты, он бы их изучил, показал мне, в каком месте у меня выскочил позвонок, объяснил, что его можно поставить на место. И это не страшно, потому что спинной мозг находится далеко. И только после этого он бы своими ручищам мне что-то мял, чем-то щелкал. А без навигации, без картинки – это русская рулетка. У троих-четверых после сеанса мануальщика ничего в самочувствии не изменится, еще четверым-пятерым он поможет, а одному может и хуже стать. Ну а кроме того, я настоятельно рекомендую всем замечательный роман «Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле» финского писателя Марти Ларни. Он лучше меня осведомлен об особенностях мануальной терапии.

Гомеопатия