Возвращение к людям

      - Я рад тому, что мой брат сведущ в обычаях чужого народа. Да, так назывался праздник обновления, когда весна приходит на смену зиме. Патлач проводился и в другое время года, если находилась веская причина. Многие просто забавлялись этим, как игрой для взрослых, не желавших расставаться с детством. Но и я, не сразу, решился все изменить... Четыре года Косматый Медведь встречал и провожал меня, и четыре года я думал, правильно ли делаю, покидая привычный мир, неизвестно, ради чего? Но у меня не было семьи, не было дома и мне гораздо легче, чем тем, кто связал себя узами имущества и брака. А потом, я побывал в той стране, откуда все это пошло… Косматый Медведь, узнав, куда я еду, поручил мне найти род его предков, и я выполнил просьбу наставника. Там, встретившись с местным шаманом, мне стало ясна моя тяга к природе. Старик, из рода Больших Сов, открыл мне глаза. Он поднял завесу прошлых лет и объяснил, как получилось, что я всегда испытывал зов, влекущий меня в леса и поля... Я индеец не только по духу, но и по крови. Мои далекие предки родились, жили и умерли на той земле. А я, их потомок, оказался заброшен через цепь случайностей в иную страну. И уже несколько поколений не помнило о том, откуда их привезли когда-то. Так же, как не помнил этого и я. По возвращении, вождь Косматый Медведь, дал мне новое имя, которое вам известно. После этого я бросил все, что меня сдерживало, и ушел к тем, кого стал считать своей семьей.

      - И ты стал жить в лесах?

      - Не совсем так. Отчасти приходилось устраиваться и в голой степи. Мои предки - кочевники. И я не мог долго усидеть на одном месте. Но здесь все же негде было кочевать - другое время и другие обычаи… Подумай, как стали бы относится к такому, повстречай нас на дороге?

      - Да уж… колорит. Не все поймут.

      - Не все и понимали. Мы в основном, скрывались от чужих глаз. Род вел скрытый образ жизни. Так я прожил девять с половиной лет.

      - Это все просто поразительно... Хотя мне приходилось слышать о вас или о тех, кто, подобно вам, стал жить вдали от городов и людских поселений. Но согласись, Сова, что времена, перед которыми ты преклоняешься, давно уже прошли, и несколько смешно следовать им и жить так, как жили эти люди. Надеюсь, это не очень обидно слышать человеку, считающему себя одним из племени индейцев? Кстати, ты еще не назвал его.

      - Сова скажет, когда придет время. Нет, у него нет обиды. Белая Сова слышит - в речах его брата нет оскорбления. Он знает - вы не первые. Что бы это принять, нужно время. У вас его не было. Однажды, ты сам станешь себя называть представителем, какого-нибудь, рода - об этом говорят отметины на твоих руках, когти и клыки зверей, которые ты носишь на груди. Сова не имеет такой привычки, но в его типи тоже есть доказательства побед над хищниками. И его скво обрабатывают шкуры, добытые в прерии индейцем…

      - Не первый раз мы слышим - Скво. Почему мой брат говорит так во множественном числе?

      - Так я называю всех моих женщин. Но ты прав - мой брат не может знать, почему. У меня две жены.

      Мы с Натой только переглянулись, но промолчали. Сова      спокойно объяснил:

      - Это естественно, и не только для мужчин из моего рода. Но ты увидишь сам - в долине осталось больше женщин, чем охотников. И, или мой пример станет для других подражанием, или эта земля превратится в долину амазонок. Хотя, уже сейчас, в предгорьях, говорят, есть девушки способные изготовить оружие и добыть зверя.

      - Ты рассказываешь поразительные вещи...

      - Не более, чем те, которые происходили с вами. Разве шкура на этом юном создании или искусный лук в ее руках - плод моего воображения? Вы сами живете не так, как жили бы раньше, до катастрофы.

      - Все равно… мой брат, Сова. Я не вижу себя со стороны. И мне трудно свыкнутся с мыслью, что все население земли сейчас стало таким. Выслеживающим зверя в зарослях, вопящим от радости при метком выстреле или броске копья… Сражающимися с волками, наконец!

      - Привыкнешь. Вам просто труднее - вы не видели остальных. Увидите.

      Он лаконично ответил и вновь повернулся к дороге, желая продолжить прерванный объяснениями, путь. Ната на несколько секунд его задержала:

      - Эти люди... в поселке, они какие?

      - Обычные. Как все. Подобных мне - мало. Может быть - Череп. Или - братья, с опаленными ногами. Черноноги - такое их прозвище.

      - У них тоже нет имен?

      - У всех есть имена. Но не все их носят... Я уже говорил об этом. Они остались в той жизни. Никто не хочет вспоминать о прошлом… Все умерло, осталось под руинами похороненных надежд. И на прозвища отзываться порой проще.

      Шло утро третьего дня, нашего, совместного путешествия. С каждым днем мы становились все ближе и ближе, замечая, как все богаче и обширнее становится окружающая земля. Мы начали уставать, а Сова все продолжал свое продвижение в зарослях, делая короткие паузы, чтобы нас дождаться. Но мы старались не отставать от индейца. Он одобрительно посмотрел на Нату:

      - Маленькая девушка имеет крепкие ноги и сильное сердце. Даже укус Цепня не вывел ее из строя! Она станет отважной охотницей!

      - А он? - Ната лукаво кивнула на меня.