Время и случай

Вместе с тем было ясно, что надо не только твердить о поддержке территориальной целостности Югославии. Обстоятельства могли сложиться по-всякому, и надо было быть готовыми к их различным поворотам, продолжая поддерживать позицию югославского правительства и сохраняя контакт со всеми силами, которые определяли дальнейшее развитие обстановки в стране. При этом оставалось очевидным, что в долгосрочном плане — с точки зрения утверждения наших позиций на Балканах — ставка должна делаться все же на наиболее близкую нам Сербию. В МИД СССР был подготовлен соответствующий анализ ситуации и возможных вариантов ее развития. Он в основном оказался правильным.

Югославский кризис продолжал тлеть. Шли бесконечные переговоры между представителями союзных республик, заседания президиума СФРЮ, принимавшие решения о неприменении силы, отводе в казармы ЮНА и республиканских формирований. Они не выполнялись, спорадически обстановка обострялась. От миссий ЕС особого толку не было.

1—2 августа в Москву прилетел председатель Союзного исполнительного веча А. Маркович. Переговоры с ним шли довольно спокойно. Маркович просил нас особо не волноваться, уверял, что они сами справятся с обстановкой. От Советского Союза СФРЮ требуется политическая поддержка в форме заявлений, визитов официальных лиц. Очень важно, чтобы Советский Союз своевременно оплачивал югославский импорт, так как раздираемой внутренними неурядицами СФРЮ очень трудно еще и кредитовать советское хозяйство.

Обстановка, правда, резко переменилась к моменту отлета А. Марковича в 17 часов 2 августа. Нашему министру позвонил Ван ден Брук, председательствовавший в «тройке» ЕС, сказал, что ситуация в Югославии не нормализуется, и упомянул, что, возможно, дело дойдет до ввода «голубых касок». Голландский министр собирался вылететь в Белград, так что было ясно, о чем пойдет у него разговор с югославами. Маркович был явно расстроен этим известием.

Прилетев в Белград, Ван ден Брук объявил 3 августа о провале миссии «тройки», возложив вину за невозможность договориться на Сербию, представители которой якобы не пожелали явиться на переговоры с «тройкой». Сербы отрицали злой умысел, утверждая, что их ввел в заблуждение хорват С. Месич, который якобы условился с сербским президентом, что сербы придут на переговоры попозже, а голландцам вместо этого сообщил, что сербы вообще приходить не хотят. После этого в ЕС громко заговорили о необходимости признать Хорватию и Словению, создать силы СБСЕ, или силы ЕС, или силы Западноевропейского союза, передать вопрос в Совет Безопасности ООН, созвать международную конференцию по Югославии и т. д.

Правда, особого единства в подходах стран — членов ЕС не чувствовалось. Шумели в основном немцы при поддержке французов. Англичане вели себя сдержанно. В тот момент у нас были телефонные разговоры с Д. Каструпом. Он был настроен довольно непримиримо, но на один аргумент реагировал с пониманием. Иностранные силы по поддержанию мира, говорил я, нельзя вводить вопреки воле югославских сторон. Если они встанут на официальной границе между Хорватией и Сербией, разрежут районы компактного расселения сербов, в них будут стрелять спереди и сзади — и сербы хорватские, и сербы сербские. Если же они встанут по этнической границе, это будет означать изменение границ Хорватии и вызовет конфликт с хорватами. Любое югославское урегулирование поэтому должно начинаться с политической договоренности, «голубые каски» сами по себе ничего не решат.

Югославская обстановка вызывала и серьезную тревогу у нашего руководства. К тому времени М. С. Горбачев был на отдыхе в Форосе. Оттуда поступило указание подготовить энергичное заявление от имени Советского правительства. Оно было опубликовано 6 августа. Одновременно мы вступили в контакт с сербским руководством. От его готовности продемонстрировать гибкость и конструктивность в тот момент зависело многое. Милошевич предпринял в этом направлении ряд полезных шагов.

6 августа поздней ночью черногорскому представителю Костичу и другим эмиссарам от республик СФРЮ удалось уговорить сербов и хорватов прекратить 7 августа с 6 часов утра огонь и начать развод враждующих сторон на расстояние выстрела. Это должно было быть сделано к 18 часам того же дня, а в освобождавшуюся зону должны были войти войска МВД СФРЮ, а также полиция Македонии, Боснии и Герцеговины, Словении. Затем должны были начаться переговоры, приниматься меры по демобилизации и т. д.

Как и следовало ожидать, реализация этой договоренности натолкнулась на трудности, так как ни сербы, ни хорваты не хотели отходить с занимаемых позиций. Однако ситуация все же существенно изменилась: впервые президиум СФРЮ единогласно принял решение о прекращении конфликта, и, более того, для разведения воюющих сторон в качестве сил по поддержанию Мира должны были использоваться югославские полицейские формирования, включая словенцев, а не иностранные «голубые каски». Югославы ясно показывали, что хотят обойтись в этом вопросе без услуг ЕС.