Время полыни

– А чего сразу не позвонил? К чему такой огород городить было? Шлепнули бы тебя там вояки, или аномалией по сосенкам размотало бы, вот и весь вояж. Ты же не знаешь ничего – ни раскладов, ни обстановки. Глупый риск, неоправданный.

– А я, честно говоря, до последнего не верил, что все это взаправду. Думал, что Николай разыграл меня или, того хуже, я умом тронулся.

Тут к беседе подключился второй попутчик:

– Так, а ты, значит, от Николая? Ну и как он там, на большой земле?

– Нормально вроде. Скучает только. По Зоне. Мне так показалось.

– Даже так? Ты знаешь, вот что… – Павел пожевал губами, словно подбирая слова, – не говори, пожалуй, никому, что ты от него. Без особой на то нужды.

– А что так? – удивился Птица.

– Ушел он своеобразно. Кое у кого остались претензии.

– Оп-па. Ты имеешь в виду, что за ним тут какой-то косяк?

– Да не то чтобы. Но история неоднозначная. Работал он с одним профессором, гидом-проводником в его группе числился. Тут это обычное дело. Те, кто поопытнее и места знают, часто гидами нанимаются. Так вот, профессор и вся группа погибли. Уже доказано, что это была нелепая случайность. А вот Николай выжил. Но судьбу испытывать не стал, уехал из Зоны почти сразу. Его СБУ искала, хотела вопросы задать. Да только в России им его уже не достать. Ну и, видимо, в отместку эсбэушники пото́м всему сталкерскому сообществу много крови попили. И напрямую, и через военных. Так что к Колиному протеже теперь не все хорошо отнесутся.

– Понял, не дурак.

* * *

– Еще бинты! Вика, быстрее же! – Ямпольский придерживал голову коллеги, чтобы тот не захлебнулся кровью. Вербицкий безостановочно кашлял, его трясло, и был он бледен, как свеженакрахмаленная простыня. Когда только Степана принесли, еще были надежды на скорую эвакуацию и госпиталь. Сейчас же, по прошествии времени, ученый выглядел весьма скверно.

– Может быть, поставить еще один укол? – тревожно спросил Волков.

– Нельзя больше, сердце может остановиться! – крикнула Шибина, вытряхивая содержимое аптечки.

– Валерий Семенович, – Вербицкий говорил тихо, с хрипом и свистом, – я вам должен что-то сказать…

– Не сейчас, Степа, молчи, потом все скажешь.

– Не успеют меня эвакуировать. Я чувствую. Край мой близко.

– Э, ты себя уже хоронишь, что ли? Это ты напрасно, мы еще с тобой, брат, поработаем.

– Не надо, профессор, не тратьте время. Слушайте, что скажу. – Вербицкий закашлялся сильнее прежнего. – Ваших отчетов о происходящем в Зоне никто из мирового научного сообщества не читал. Вообще никаких. Вся исходящая информация с самого начала изымалась СБУ и не выходила дальше закрытой программы по исследованию ЧЗО.

– Но почему… Откуда ты это знаешь, Степан? – Ямпольский был поражен.

– Лисовец мне рассказал. Его ребята давно ко мне подбирались, вербовали. Я, как мог, старался избегать с ними прямого сотрудничества. Но гэбэшники те еще умельцы. Обложили со всех сторон, через дочь и ее мужа надавили. Это был кнут. Ну и пряник тоже показали. Обещали дать собственную лабораторию. Но не в ней дело, я за дочь…

– Не винись, Степан, я все понимаю. Мы еще тебя поставим на ноги, увидишь всех своих.

– Они приказали следить за вами и обо всем докладывать. Я им сообщил только то, о чем бы они и так со временем узнали: что тело мутанта вскрыли, что за периметр ходили. Но важно другое: вы же ответа ждете от своих европейских коллег, надеетесь, что они надавят на наших жлобов, что снимут секретность и удастся разобраться в происходящем. Так вот, этого не будет. Они же там просто ничего не знают.

– Степан, миленький, помолчи, пожалуйста, ты много крови теряешь. – Шибина снова начала менять повязку на ране.

– Марк Витальевич! – зло крикнул Ямпольский. – Когда уже будет вертолет? Что они говорят?

Кобзарь отложил наушники с гарнитурой и растерянно развел руками:

– Сообщили, что сейчас нет возможности поднять вертушку, все полеты отменены. Началась гроза, ливень стоит стеной. Но за нами уже выслали колесную технику. Ей бы только добраться.

В эту глухомань машина прибыла только через полтора часа. Это был хорошо оборудованный медицинский вездеход с самым современным оборудованием. Вербицкий умер, не дождавшись помощи совсем немного. И поэтому, к сожалению, машина медиков стала для него лишь катафалком, увозящим в последний путь.

– Как это могло случиться? Я не понимаю! – Ямпольский не находил себе места. – Никогда себе этого не прощу!

– Не вините себя, Валерий Семенович, вы тут ни при чем. Просто роковая случайность. Пули могли пролететь мимо или попасть в меня или в Вику, но вышло так, как вышло.

– Кто это вообще был, Дима? – спросил Кобзарь. – Вы так и не объяснили.