Время полыни

– Вот такая наша главная сталкерская тайна, смекаешь? – спросил Птицу бригадир, показывая на кажущийся бесконечным туннель.

– Да, не слабо вы тут наворотили, – присвистнул Сергей, машинально считая добротные деревянные подпорки и любуясь на чистые, сухие стены. – Представить страшно, сколько сил и времени вбухано. Неужели окупилось?

– А то! Но ты прав: и пота, и крови за такую вот лазейку пролито немало. Это я тебе не для красного словца говорю, люди реально жизнь положили, чтобы это оставалось тайной.

– Я надеюсь, ты не имеешь в виду, что вы закопали тех, кто это строил? – сыронизировал Птица.

– Ну что ты, мы же не звери какие, чтобы на чужих костях возводить укрепления. Нет, но кое-кто предпочел умереть, чтобы информация о туннеле не досталась тем же военным. А они ох как хотели бы узнать о такой тропинке.

– И судя по всему, так и не узнали? Это даже странно, учитывая, сколько людей уже в курсе.

– А как ты думаешь, сколько? – заинтересовался Сухой.

– Ну, как минимум – весь поселок Октябрьский. Дед на лесопилке, опять же. Наверняка еще кто-то из его окружения, а это уже немало.

– Далеко не все в Октябрьском об этой дороге слышали. И еще меньше тех, кто по ней ходит. А что до Савелия… Знаешь, как его кличут? Цербером. Ты не смотри, что он такой благообразный да веселый. Говорят, что он в юности у самого Бандеры в любимчиках ходил. Да в акциях против сотрудников из аппарата НКВД участвовал. За это его чуть было к стенке не поставили. Повезло, пятнашкой в лагерях расплатился.

– Туфта, – подал голос Факел, – это я тоже слыхал, да только, думаю, брешут. Сколько ж ему лет-то должно быть?

– Ты не поверишь, но годков-то ему как раз в цвет, чтобы в молодости со шмайсером в лесах колобродить.

– Так, а Цербером-то его почему нарекли? – заинтересовался Птица.

– А он как пес из греческой мифологии – сидит на границе царства живых и мертвых. И следит, чтобы не ходили туда и обратно все кому не лень. Иными словами, он вовсе не придаток к шлагбауму, а хозяин этих врат. Пускает только тех, кого сочтет нужным. Или тех, кого ведут определенные люди – такие, как я.

– Выходит, ты наш Орфей? – смекнул Птица.

Сухой посмотрел на него задумчиво.

– Ты погляди-ка, какая образованная нынче молодежь пришла. Я думал так: парень с военным прошлым, рабочая лошадка. А вот поди же ты, удивил! – засмеялся Дима и, похлопав Птицу по плечу, пошел дальше.

– А вот я не понял, что там насчет Орфея-то? Это к чему было? – спросил Факел.

– В древних мифах был такой персонаж – Орфей. Он один из тех немногих, кто миновал Цербера – огромного жуткого пса с тремя головами, охранявшего царство мертвых. Это если вкратце и по теме вопроса, – пояснил Сухой.

– И как же он это провернул? Тоже на лапу сунул?

– Нет, своим пением. – Птица тяжело выдохнул, поправив тяжелую канистру с водой, которую он тащил на себе.

– Да ты что? Придумают же.

– А все-таки, как тогда остальные в Зону попадают, если не этим путем? – не унимался Сергей.

– Ну а ты как там очутился? Пути у всех разные: есть простые, есть сложные. Про наш путь я уже сказал, немногие о нем в курсе. Но и мы о чужих дорожках тоже мало что знаем. Или ты думаешь, они со мной своими маршрутами делятся? Да ни в жизнь. Вот и военные – одну лазейку перекроют, тут же другая появится.

– Я одного не могу понять, Сухой. Я у вас человек новый. И ты со мной таким секретом поделился. С чего бы? Тут либо секрет чепуховый, во что мне совсем не верится. Вижу же, сколько сил вбухано. Либо…

– Э, дорогой друг, думаешь, с тем прицелом, чтобы тебя только в одну строну сводить? А потом, чтобы секрет свой сберечь, лоб тебе зеленкой смазать? Так, что ли?

– А есть другое объяснение?

– Конечно, есть, смешной ты парень, ей-богу. Смотри, будь я такой, как ты нарисовал, скольких бы новичков мне пришлось в Зоне схоронить? Да всякого, кто со мной идет, я бы там и оставлял, верно? А как ты думаешь, как долго такое поведение бригадира Сухого могло бы оставаться в Октябрьском незамеченным? И кто бы стал после этого со мной дело иметь? Ну, смекаешь? А теперь хоть кого в поселке спроси, можно доверять Диме Сухому или нет.

– Допустим. Но тогда тем более странно, что ты, человек не глупый, не предпринял никаких мер, чтобы я не смог запомнить путь и способ, которым мы преодолеваем сейчас периметр.