Время полыни

– Эх, молодо-зелено, – ухмыльнулся Факел. – Так потому и не сажусь, чтобы со стороны казалось, что всего один человек едет. Тут ведь как: если ты один, то не так подозрительно. Машина-то местная, мало ли какие у тебя дела. А вот двое – уже группа, то есть «состав». Подозрительно, в общем.

– Ну а если остановят? Все равно же нас найдут, – произнес Птица, устраиваясь в кузове между попутчиком и снаряжением.

– Вот когда найдут, тогда и думать будем. Все, закрывай. В дороге еще наболтаешься.

Они прикрыли двери, но не наглухо, а оставив широкую щель. Факел отработанным движением накинул какую-то проволоку, чтобы на ходу створки не распахивались. Двигатель машины чихнул, заработал, выпустив облако едкого сизого дыма. И уже через минуту они поехали, трясясь в металлическом чреве кунга.

В дороге Птицу разморило. Сначала он пытался наблюдать через щель за оставляемой позади дорогой. Но машину так мотало, а проселок был так извилист, что Сергея даже замутило с непривычки. Несмотря на неудобство транспортировки и специфические запахи, его тело наконец относительно сносно разместилось. Пристроив голову на рюкзак, он сомкнул глаза и не заметил, как задремал.

Проснулся Сокольских от наступившей тишины. Двигатель молчал, кузов больше не мотыляло. Рядом, разминая ноги, пошевелился сосед. По борту дважды стукнули:

– Все, вылазь, гвардия, прибыли.

Факел распахнул створки, и в темноту кузова ворвались солнечный свет и свежий воздух.

Глава 12

Машина стояла рядом со старым леспромхозом. Так раньше назывались государственные предприятия, занимавшиеся заготовкой леса. Вокруг, на треть утонув в земле, лежали штабеля спиленных стволов. Связывавшие их металлические тросы изъела ржавчина, все проросло лебедой и полынью.

Стекла здания наполовину отсутствовали, и если по началу дыры закрывали фанерой, то потом на это махнули рукой. В высоких створках ворот была распахнута калитка. Несмотря на общую запущенность предприятия, внутри уютно горела электрическая лампочка.

После того как Факел и Птица разобрали из кузова свои вещи, Сухой молча вручил каждому по плетеной корзине. С такими обычно ходили грибники, да с них же торговали всякой всячиной старушки на станциях. Сокольских удивился, но корзинку взял молча. С тем и двинулись к леспромхозу.

Внутри обстановка выглядела чуть менее заброшенной. Кучей ржавели огромные диски циркулярных пил, валялись какие-то рельсы, торчали провода и скобы. Но на полу было много свежей стружки, что свидетельствовало том, что предприятие все-таки рабочее.

Откуда-то из подсобного помещения навстречу вынырнул старик в добротных валенках, ватных штанах и телогрейке с обрезанными на манер жилета рукавами. Старик был бодр и свеж. Увидев его, Сухой тотчас радостно воскликнул:

– Савелий! Да ты никак помолодел лет на десять! Али жену себе новую завел? Глядите на него, ну точно кот на сметане! Вот брошу все и наймусь тебе в помощники. Через год-другой и сам буду как сыр в масле кататься! Возьмешь?

Савелий узнал бригадира, его стариковские глаза лукаво блеснули:

– Митька, паршивец! Живой еще, забери тебя холера. Ишь ты, в помощники он мне набивается. С такими помогальщиками и врагов не надо, уже через месяц можно по хозяйству панихиду справлять. Если сам тут все не угробишь, так других приведешь. Знаю я вас, крестопузых. Так что плати за проход и шкандыбай со своей корзинкой дальше, это у тебя лучше получается.

– Ну как скажешь, дед, я же к тебе со всем нашим уважением. Но коли не мил – что ж, дорог много. Ты мне только калитку приоткрой, и мы проскочим не задерживаясь. Все как обычно?

– Такса та же, у меня как в аптеке. – Старик неуловимым движением принял из рук Сухого конверт и спрятал под жилетом. – Это кто с тобой сегодня? Факела помню, а вот парнишка, смотрю, новенький?

– Много будешь знать, дед Савелий, скоро состаришься, – парировал Дима.

– Дык я и так уже того, не мальчик, – засмеялся старик и махнул рукой, призывая следовать за собой. – Ну да дело ваше, пытать не буду.

Они спустились по узкой сварной лестнице, прошли по коридору, выстланному горчичной кафельной плиткой. В глухой комнате со стеллажами старик дернул рубильник на стене. На первый взгляд ничего не произошло. Но дед и ухом не повел. Не останавливаясь, он прошел до стены и нажал неприметную кнопку на казавшемся мертвым распределительном щите. Что-то звонко щелкнуло, щит повело в сторону. Факел и Сухой легко оттянули его в сторону. За ним открывался уходящий вниз достаточно широкий проход. Через каждые полметра его равномерно освещали лампы накаливания, цепь которых терялась в глубине туннеля.

Дима пропустил вперед Факела и Птицу, пошел последним. Сокольских услышал, как бригадир спросил у старика:

– Что, Савелий, парни накануне нормально прошли?

– Все тип-топ, не переживай. Было бы что дурное, я бы уже знал. Легкого пути и доброго хабара!

– И тебе не хворать, дед. Нам удача – тебе прибыток.

Лязгнула дверь, и вскоре бригадир нагнал свою артель.

* * *