Время шипов

– Ну что, рыжая. – Через четверть часа совместных усилий, отпихиваний друг друга локтями и очередного раунда не злой, но ехидной грызни письмо, доставленное утром господину архивариусу, лежало перед ними на столешнице. Почти целиком – пары клочков все же не хватало, но понимать смысл это мешало не особо. – Похоже, все правильно мы угадали.

– Шантаж, ага, – кивнула Селль. – Банальный шантаж.

И еще раз перечитала недлинное послание:

«На службе вам сегодня лучше не появляться, если не хотите лишиться жены. Напоминаем – мы не шутим».

– Нет, рыжая, ты не права, – соглашаться темный и не подумал. – Не совсем банальный.

– Почему? – вскинулась она.

Вместо ответа тот сдвинул два слегка разъехавшихся обрывка и спросил:

– Что можешь сказать о самом письме?

Ленро еще раз внимательно осмотрела разложенную на столе мозаику из кусочков, подняла один из них, покрутила в пальцах и выдала вердикт:

– Очень коротко, без подписи, но сформулировано так, что понятно – это не первый случай их общения. «Напоминаем». Значит, общие воспоминания у них должны быть. Конверт чистый, без адреса и штампов… Получается, сунули прямо в ящик, не утруждая почту.

Вот тут Арделан кивнул, соглашаясь:

– Но вовсе не потому, что не могли себе позволить ее услуги.

– Уверен? – искоса глянула на него Селль. – Конвертик-то более чем скромный.

– Не на конвертик смотри. Лучше на буковки. Они больше скажут, чем стандартный почтовый набор, купленный как раз для этого – чтоб потом концов не нашли.

– И? – скептически уставилась та на него. – Что же они тебе наболтали?

– Почерк мужской, уверенный, хорошо поставленный.

– Как у клерка?

– Нет. Те пишут механически, а тут рука не настолько набита. Просто хорошая школа, и я даже догадываюсь какая.

– В смысле? – не поняла Ленро.

– В смысле я знаю место, где учат писать вот так – ровно, четко и с вот этими очень характерными отбивками внизу букв.

– Сам там учился? – дошло до нее.

– Разумеется. И поверь, швали там не держали.

– Шваль – понятие растяжимое, – прищурилась она, почуяв нехороший намек.

– Ты меня прекрасно поняла, рыжая, – остро глянул на нее Арделан. – Не придуривайся.

– То есть, – все-таки уточнила Селль, но скорее ему назло, чем по необходимости, – ты уверен, что вот это писал мужик непростой и небедный?

– Совсем небедный. Да.

– Бумага, между прочим, тоже дерьмовая, – продолжила она упрямиться.

– А ты бы предпочла мелованную? С его личными гербами?

– Конечно. Только кто ж меня о моих предпочтениях спросит? Но вот это… – Ленро брезгливо потеребила расползающийся в руках клочок, – все-таки чересчур. Особенно для таких, кто никак не относит себя к швали.

– Лучше к чернилам присмотрись, – криво усмехнулся темный.

Селль присмотрелась. Потом послюнила палец, провела по строчкам и тоже задумчиво хмыкнула.

– Поняла, да? – уставился на нее Арделан.

– Поняла, – больше вредничать она не стала. – Небось, даже магазин назовешь, где такое качество продают? Исключительно для не швали.

– Могу. А смысл?

– Никакого, ты прав.

– Вот и выходит, рыжая, что банального в этом шантаже гораздо меньше, чем в тебе, – подытожил темный. – Если… непростой и небедный мужик лично пишет нашему архивариусу угрозы. Причем явно не первый раз, как ты совершенно точно заметила. И очень крепко его держит – одного намека хватило, чтобы тот струхнул и побежал прятать жену. За горло держит, не иначе.

– Или за яйца, – задумчиво проговорила Селль. А перехватив непонимающий взгляд темного, пояснила: – Руттенс ведь мог убрать жену из столицы вовсе не потому, что за нее боялся. Бояться он мог, наоборот, за себя. За то, что ей донесут кое-что про него. Про его, скажем… приключения на стороне.

– Или так, – кивнул Арделан, сообразив, о чем она. – Чувствуется, опыт у тебя, рыжая, весьма специфический, раз первым делом такое подумала.

– Какой есть, – отрезала та.

– Н-да… Жаль, проверить эту твою теорию будет сложно.

– Почему? – хмыкнула Ленро. – Очень даже легко. В том же самом городском архиве.

– А? – опять не сразу уловил ее мысль темный.

– Достаточно выяснить, какая доля состояния Руттенса является приданым его жены. И что он потеряет, если та подаст на развод. Сведения эти, кстати, совсем не секретные, всего-то и нужно – поднять кое-какие нотариальные акты. В общем, уже знаю, что за предлог у меня будет заглянуть туда завтра.

– А если все подтвердится, – вопросительно изогнул бровь Арделан, – сможешь найти эту его гипотетическую пассию?

– На раз-два, – кивнула она. – Целый год именно такими вещами и занимаюсь. Но… думаешь, стоит?

– Уверен! И еще, – темный пристально глянул ей в глаза. – Хорошо бы сразу после визита в архив проверить еще кое-что…

– Как поживает мой бывший учитель математики?

– Все-то ты понимаешь, рыжая.

– Не дура, да, – ответила Селль серьезно. – Плюс вечером еще один визит – тот, что я назначила сосватанному тобой мужику…

– Да, день тяжелый, – согласился Арделан.

– И почему мне кажется, что других теперь не будет? – вздохнула она.

– Потому что ты, рыжая, умудрилась разворошить тот еще муравейник. Вот и крутись теперь.

– Почему я? Может, как раз ты? Разворошил.