Время заблуждений: Почему умные люди поддаются фальсификациям, распространяют слухи и верят в теории заговора

НАДЕЮСЬ, ЭТО ПОМОЖЕТ

Практикуйте доверие

Доверие во многом напоминает медитацию. Все дело в практике – чем больше мы практикуем доверие, тем лучше у нас получается. В стрессовых ситуациях проявление доверия к окружающим может принести положительные побочные эффекты – люди почувствуют себя более уверенными и способными контролировать ситуацию. Это непросто, особенно когда инстинкты говорят: никому не доверяй и защищайся. Вот несколько простых способов: позволяйте себе иногда быть уязвимыми и рассказывайте друзьям о своих проблемах. Заключайте устные соглашения, ограничиваясь рукопожатием, без подписания документов. Когда идете с кем-то в ресторан, заплатите за товарища и скажите, что он может заплатить в следующий раз. Да, все это лишь маленькие шаги, но именно с них начинается практика доверия.

К сожалению, безусловная ценность доверия зачастую становится очевидной только после его утраты. Тем не менее я надеюсь, что мы, как общество, скоро осознаем, насколько важно доверие, и начнем работать над его укреплением, пока еще не слишком поздно.

Недоверие и СМИ: вопрос ответственности

Следующий шаг в сложном мире растущего недоверия я сделал через несколько недель после инцидента с VAERS. Я разговаривал с врачом из крупной медицинской организации; мы говорили о том, что врачи перегружены работой, особенно во время пандемии, и обсуждали способы уменьшения рабочей нагрузки. В конце встречи я не удержался и спросил, что моя собеседница думает о шумихе в интернете по поводу незарегистрированных побочных эффектов вакцин. К моему удивлению, она признала, что проблема существует. В своей клинике она наблюдала множество побочных эффектов, информации о которых не было в официальных источниках, и собирала такие данные от своих пациентов. Я спросил, не поделится ли она со мной информацией, чтобы я мог все проанализировать и, возможно, разобраться в этом вопросе. Но она напомнила, что медицинские данные предоставляются только государственным чиновникам или СМИ по официальному запросу.

Это меня не остановило, я отправился в офис крупной газеты и попросил о встрече с главным редактором. Я рассказал ему о незарегистрированных побочных эффектах и предложил запросить данные у врача, а затем опубликовать их, чтобы люди имели объективную информацию, – возможно, это позволило бы вернуть часть доверия заблуждающихся. Редактор ответил, что согласен со мной насчет неучтенных побочных эффектов. Однако не станет ничего публиковать.

Я был несколько удивлен, услышав такое от редактора крупной газеты. Должно быть, он понял это по выражению моего лица, потому что принялся объяснять свой отказ. Он не хочет публиковать эту информацию, так как опасается, что заблуждающиеся исказят ее в своих интересах и в конечном итоге превратят в дезинформацию. Казалось, он мысленно сопоставил объемы дезинформации в случае публикации этой истории (которая представляла собой комбинацию правды с топливом для фейков) и в случае замалчивания.

После встречи я чувствовал себя крайне растерянным. Я засомневался в границах ответственности СМИ. Где заканчивается эта ответственность? Ограничивается ли она публикацией правдивой информации или распространяется также на интерпретацию публикуемых материалов? Должны ли СМИ учитывать вероятность, что люди неэтично используют или исказят изложенные факты? Должны ли анализировать ущерб и выгоды для общества в целом, или их работа – просто донести до людей правду? Я был разочарован тем, что редактор решил не публиковать историю о побочных эффектах, но его позиция была мне понятна. Признаюсь, я рад, что мне не приходится принимать подобные решения.