Время заблуждений: Почему умные люди поддаются фальсификациям, распространяют слухи и верят в теории заговора

Как я пришел к такому выводу? Для работы над этой книгой я на несколько недель арендовал небольшой домик в горах и каждый день только и делал, что читал научные работы на эту тему, надиктовывал идеи (обычно во время прогулки) и погружался в мир дезинформации даже глубже, чем обычно. Поскольку все мое время было посвящено исследованию заблуждений, я мог выбирать лишь между чтением статей, записыванием идей и изучением соответствующих материалов. Ничего больше – никаких дедлайнов, никаких электронных писем, конференций или видеозвонков. И знаете что? Меня все больше и больше, словно наркомана, привлекала дезинформация. Это не значит, что я стал верить во все подряд (хотя время от времени мне попадается правдивая информация, и даже ценная). Скорее подача и характер повествования настолько захватывают, что трудно остановиться.

Имея это в виду, я мысленно вернулся к видео, которое начиналось с кадра, где я лежу в больнице, а дальше развивалась идея о том, что мои травмы сделали меня человеконенавистником, желающим сократить население мира. И я понял, насколько увлекательной эта история могла показаться зрителям. Честно говоря, мне и самому нравился подобный контент – в равной степени жестокий и оскорбительный по отношению к людям, о которых идет речь.

Из всего этого я сделал три вывода. 1. Злодеи, заговоры и запутанные сюжеты – это прекрасная основа интересных историй. Факты редко бывают столь же занимательными, как вымысел. Достаточно посмотреть фильм Оливера Стоуна «Джон Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе» – это захватывающая драма, которая заставляет нас поверить в теории, на которых она основана, несмотря на сомнительность большинства исторических доказательств. 2. Люди, которые создают контент для толпы заблуждающихся, знают, что делают, – с точки зрения сторителлинга. Им не нужно придерживаться истины, и это развязывает им руки в плане развития сюжета. Нет надобности ждать, пока что-то действительно произойдет, – можно выдавать новости хоть каждый день. Разве может наука, медленная и методичная, которой доступны лишь случайные прорывы, конкурировать с креативными умами, не ограниченными фактами? 3. Конкуренция за внимание аудитории между точными и правдивыми сведениями и ложной, сенсационной информацией не имеет ничего общего с честной борьбой. Как мы уже видели в этой главе, ошибка пропорциональности толкает нас к тщательно продуманным многоплановым историям. Из-за стресса мы испытываем острую нужду в злодеях, на которых можно свалить вину за все, и в четкой черно-белой морали вместо хаоса оттенков серого, составляющих реальность. Если у кого-то много свободного времени, почему бы не посмотреть материалы на тему «пострадавший от ожогов ненавидит мир и хочет его уничтожить». Даже в красивом тихом домике в горах.

Относительно развлекательной составляющей всего процесса: частично проблема состоит в том, что дезинформация в меньшей степени похожа на книгу или фильм, потребляемые пассивно, и в большей – на игру, в которой мы участвуем непосредственно. И это самые соблазнительные и недооцененные качества дезинформации: заблуждаться чрезвычайно увлекательно и даже весело для тех, кто глубоко погружается в искусно сконструированные альтернативные миры. Люди, работающие в игровой индустрии, проводят поразительные параллели между теориями заговора, в частности QAnon, и популярными многопользовательскими играми в альтернативной реальности. QAnon «вызывает зависимость сродни наркотической, – писал канадский журналист Клайв Томпсон в Wired, – со своими туманными подсказками, скрытыми сообщениями и секретными платформами… Принадлежать к QAnon – значит быть частью масштабного краудсорсингового проекта по раскрытию тайн». Это захватывает, заряжает энергией и побуждает к творчеству. Люди не просто поглощают информацию, но дополняют ее и генерируют собственный контент. Они чувствуют себя значимыми, поскольку играют важную роль: личным упорством и умом пытаются перехитрить мировые элиты, контролирующие все вокруг. Геймдизайнер Рид Берковиц назвал QAnon «геймификацией пропаганды»: «Это игра, которая играет людьми», – писал он.