Всадник без головы

I must foller an see.	Надо проследить".
"To hum agin!" exclaimed the hunter, after going on to the edge of the chapparal, and observed Calhoun still going at a gallop, with head turned homeward.	-- А, возвращается домой! -- воскликнул Зеб, выйдя на опушку и увидев, что Колхаун скачет галопом к асиенде Каса-дель-Корво.--Возвращается домой, это уж наверняка!..
"Hum agin, for sartin! "Now, ole gurl!" he continued, having remained silent till the grey horse was nearly out of sight, "You an me goes t'other way. We must find out what thet shot wur fired for."	А мы, старушка,-- продолжал Зеб, когда серая лошадь скрылась из виду,-- поедем в другую сторону и узнаем, зачем он стрелял.
In ten minutes after, Zeb had alighted from his mare, and lifted up from the ground an object, the stoutest heart might have felt horror in taking hold of-disgust, even, in touching!	Десять минут спустя Зеб слез с кобылы и поднял предмет, до которого без содрогания и отвращения вряд ли мог бы дотронуться даже самый храбрый человек.
Not so the old hunter.	Но Зеба волновали другие чувства.
In that object he beheld the lineaments of a face well known to him-despite the shrivelling of the skin, and the blood streaks that so fearfully falsified its expression-still dear to him, despite death and a merciless mutilation. He had loved that face, when it belonged to a boy; he now cherished it, belonging not to anybody!	Он узнал черты знакомого ему лица, хотя кожа съежилась и засохшая кровь исказила их выражение; оно было ему дорого, даже мертвое и изуродованное.
Clasping the rim of the hat that fitted tightly to the temples-Zeb endeavoured to take it off. He did not succeed. The head was swollen so as almost to burst the bullion band twisted around it!	Зеб попробовал снять шляпу с мертвой головы, но, несмотря на все усилия, ему это не удалось: так глубоко врезались края шляпы в распухшую кожу.
Holding it in its natural position, Zeb stood for a time gazing tenderly on the face.	Зеб, не выпуская голову из рук, долго с нежностью всматривался в лицо погибшего.
"Lord, O Lordy!" he drawlingly exclaimed, "what a present to take back to his father, to say nothin' o' the sister!	-- О Господи! -- произнес наконец охотник. -Что за подарок отцу и сестре!
I don't think I'll take it.	Пожалуй, не стоит везти ее к ним.
It air better to bury the thing out hyur, an say no more abeout it.	Надо похоронить ее здесь и никому ни слова не говорить...
"No; durn me ef I do!	Нет, так не годится.
What am I thinkin' o'?	Что это я?
Tho' I don't exackly see how it may help to sarcumstantiate the chain o' evvydince, it may do somethin' torst it.	Хоть это и не улика, но она может помочь кое в чем разобраться.
Durned queery witness it 'll be to purduce in a coort o' justis!"	Странный это будет свидетель, если представить ее на суд!
Saying this, he unstrapped his old blanket; and, using it as a wrapper, carefully packed within it head, hat, and all.	Сказав это, Зеб отвязал от седла старое одеяло и бережно завернул в него голову вместе со шляпой.
Then, hanging the strange bundle over the horn of his saddle, he remounted his mare, and rode reflectingly away.	Потом, повесив этот странный сверток на луку, он сел на свою кобылу и в глубокой задумчивости выехал из леса.