Все дороги ведут к тебе

– Я знаю и не обижаюсь, – сказала я, поднимая стекло, когда Эймос исчез за двойными дверями. – Я и сама нервничаю.

Ощущение было таким, точно мне самой предстояло выйти на сцену. Вполне возможно, меня подташнивало даже больше, чем Эйма.

И в то же время меня переполняла радость за него.

Последние полтора месяца выдались непростыми, но я держалась. Причем очень неплохо. Можно даже сказать отлично. Хороших дней было немало, но случались и другие, когда новое чувство скорби по маме перехватывало горло и не давало вздохнуть. Мне было с кем поговорить об этом, и надежда на будущее медленно, но неуклонно снова зацветала в сердце.

В тот день, когда мы отдавали дань памяти маме, мистер Нез высказал мысль, которая запала мне в душу. «Самый лучший способ почтить ее память, – сказал он, – это прожить собственную жизнь и стать счастливой».

В тот момент мое сердце не было готово это принять, но умом я понимала. Истина, высказанная в этих словах, медленно, но верно проникала в меня. Это был маленький кусочек пластыря для большой раны, но он оказался действенным.

– Я тоже, – сказал Роудс.

Повернув руль, он направился к стоянке, где мы должны были припарковаться. Я заметила, что он уже не в первый раз бросил взгляд в зеркало заднего вида и нахмурился.

Я обожала его выразительные мины, однако чем была вызвана конкретно эта, не поняла.

Мы приехали за час до начала шоу, но возвращаться домой смысла не было – через пятнадцать минут пришлось бы ехать назад. У Роудса звякнул телефон. Он достал его из кармана и, не отвлекаясь за рулем, протянул мне.

– Это от твоего отца. Он пишет, что в дороге и будет здесь через пятнадцать минут, – сказала я, отправляя ответ.

Роудс как пить дать свернет мне шею за обещание занять для Рэндалла местечко в зале! Но старик, нужно отдать ему должное, старался. Ответных усилий Роудс пока не прилагал, но у меня было ощущение, что в конце концов он сдастся – ради Эйма. Чтобы у сына был еще один дедушка. Годы напряженных отношений не сразу стираются из памяти…

Это я рассказала Рэндаллу о шоу талантов, когда мы случайно столкнулись в «Товарах для дома» в Дуранго, и в глубине души надеялась, что Роудс об этом не узнает. Но риск того стоил. Вряд ли он рассердится на меня всерьез! По крайней мере, не за это.

Припарковавшись, Роудс что-то буркнул и посмотрел на меня долгим взглядом. Между бровей у него залегла морщинка. Серые глаза, как это часто бывало, глядели вопросительно, точно он пытался что-то прочесть у меня на лице. Он был предельно деликатен, но если видел, что я подавлена, старался подбодрить меня на свой лад. К примеру, показывал, как колоть дрова. Или тащил к ледяным пещерам – ходить на снегоступах. А по ночам способствовал выработке эндорфинов. Это было приятнее всего и укрепляло нашу близость.

Я любила его так сильно, что даже скорбь не могла заглушить мои чувства.

И я не сомневалась: мама была бы счастлива, что в моей жизни есть такой мужчина.

– Как самочувствие? – спросил он.

– Отлично! – не задумываясь ответила я.

Серые глаза еще раз скользнули по моему лицу.

– Всего лишь уточняю. – Он взял меня за руку. – Я видел, как ты смотрела в окно на кухне перед выходом.

Такое со мной случалось… Правда, в последние пару недель уже реже. Тело и мозг успели приноровиться. Еще очень помог приезд моих родных – он снова напомнил о том, как мне повезло, как много любви мне дано – гораздо больше, чем у других бывает за всю жизнь.

– Я в порядке, правда-правда! Просто задумалась о том, как странно порой выходит… Скажем, не сними я тогда твою квартиру, ее арендовал бы кто-то другой, и мы бы никогда не встретились…

– А так я наказал Эймоса на полгода, и наша встреча стала вторым судьбоносным событием в моей жизни.

Другим судьбоносным событием был Эймос. Я улыбнулась. Что касается парнишки, поводов для улыбки было много.

– Кстати, в тот день ты напугал меня до чертиков!

Его губы скривились.

– Ты сама напугала меня до чертиков! Я думал, ты влезла в дом.

– А я испугалась больше! И была готова пустить в ход перцовый баллончик.

Роудс растянул губы в красивой улыбке.

– Но все же меньше, чем я в тот день, когда ты посреди ночи развопилась из-за миленькой летучей мышки.

– Из-за миленькой? Ты издеваешься?

Он засмеялся так, что у меня забилось сердце.

Я наклонилась и поцеловала его. Чувственные губы раскрылись и ответили мне упоительным поцелуем. Мы отстранились друг от друга. Я улыбнулась, а он посмотрел на меня с нежностью, но тотчас бросил взгляд в зеркало заднего вида.

– Все в порядке? – спросила я.

Он сжал губы:

– Мне кажется, за нами следят.

Повернувшись, я посмотрела в заднее окно, но ничего не увидела.

– Почему ты так решил?

– Это черный внедорожник. Я заметил его, когда мы съехали с подъездной дорожки. Он двигался в нашу сторону, но почти сразу развернулся и с тех пор следует за нами. Может, это случайность, но вряд ли.

Я дотронулась до его руки.

– У меня сталкеров нет. А у тебя?

Уголок его рта пополз вверх, а ладонь накрыла мою руку.

– Тоже нет, насколько мне известно. Держись поближе, ладно?