Все лгут

– Тебе очень идет эта облегающая рубашка, – сказала Грета, положив ладонь на плечо папы Самира. – Ты начал ходить в спортзал?

Папа Самир покачал головой, не глядя на Грету. Он смотрел на разделочную доску, на которой резал сыр. Очень важно все время смотреть на нож, чтобы не порезаться. Потом папа Самир забрал у Греты бокал и вылил вино в раковину.

– Ты быть не в себе, – сказал он. – Грета, милая, не пить больше. Иначе завтра ты об этом сожалеть.

– О боже, отвали. Я прекрасно вижу, ты ходишь в зал. Может, тебе стоит уговорить Марию походить вместе? Она явно себя запустила. Выглядит, как старуха.

На этом месте папа Самир вышел из кухни.

Иногда заходил Том.

У Тома были голубые глаза и коричневые кудрявые волосы.

Мне Том нравился, но он нравился мне больше до того, как стал парнем Ясмин. И Ясмин мне нравилась больше до того, как стала девушкой Тома.

Раньше Том приходил к нам попить чаю с мамой. Тогда я спрашивал его:

– Хочешь поиграть в монстров?

А он отвечал:

– В монстров? Посмотрим, смогу ли я… гррр! аррррр!

Потом Том замирал, а глаза у него смотрели в разные стороны. А потом он валился со стула на пол и начинал ползком подбираться ко мне, рыча совсем как зомби. Тогда я очень быстро убегал, потому что он был монстром и преследовал меня, потому что именно так и делают монстры.

Но когда Том стал парнем Ясмин, он стал говорить: «В другой раз, приятель. Мне нужно потусить с твоей сеструхой».

И тогда они с Ясмин уходили к ней в комнату, а мне с ними было нельзя.

Однажды я все равно зашел к ней, а они лежали на кровати и целовались. Свет был выключен, и в комнате было довольно темно. Но не совсем темно, потому что они зажгли свечу, хотя мама запрещала зажигать в доме свечи, потому что наш дом был очень старым и мог очень быстро сгореть.

– Нельзя зажигать в доме свечи, – сказал я.

– Нельзя заходить в чужую комнату без стука, – ответила Ясмин.

Тогда мне стало очень грустно, и я ушел к себе.

Потом, довольно нескоро, Ясмин пришла ко мне. Она прилегла рядом на кровать.

– Прости, – сказала она. – Иногда мне нужно побыть одной, понимаешь?

– Понимаю, – сказал я, хоть ничего и не понял.

Потом она повернулась ко мне и положила руку мне на живот, как будто мы обнимались. Хотя мы не обнимались, а лежали на кровати. Моя кровать очень громко заскрипела, потому что не была предназначена для взрослых людей.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всех? – спросила она.

– Правда?

– Ага.

Тогда мне стало чуточку повеселее, потому что мне не хотелось, чтобы Ясмин больше всех любила Тома.

– К тому же скоро я уже не буду вместе с Томом.

– Почему?

Она долго молчала, а потом ответила:

– Он слишком назойливый.

– Что значит «назойливый»?

– Это когда один человек все время хочет быть очень близко к другому, хотя другой хочет, чтобы его оставили в покое.

– Очень близко? Как когда вы целовались на кровати?

Ясмин громко засмеялась, и мне стало еще веселее.

– Да, типа того, – согласилась она.

А потом еще сказала:

– Кроме того. Мне как бы нравится кое-кто другой. Но об этом ты не должен никому рассказывать.

– Почему?

Она вздохнула и убрала руку.

– Папа и так на меня злится. Он, наверное, думает, что я последняя потаскушка.

– Что значит «потаскушка»?

Снова стало тихо. Мне было хорошо слышно дыхание Ясмин. Прежде чем ответить, она успела вздохнуть семь раз.

– Это девушка, которая часто меняет парней, – сказала она.

Я задумался.

Некоторые вещи приходится менять часто, например, трусы, или простыни, или помидоры, которые долго пролежали в холодильнике и заплесневели. Маме еще часто приходилось менять одежду, но когда она собиралась это сделать, не могла найти другую.

– Господи, мне же совсем нечего надеть, – говорила мама, и тогда мы ехали в магазин и она покупала новую одежду.

Самиру часто приходилось менять струны на гитаре, бритвенные станки и носки, потому что на них очень быстро появлялись дырки.

– Ты серьезно? – говорила мама. – Ты же не можешь идти в таком виде. Люди подумают, что ты бездомный.

Но другие вещи так часто менять было не нужно.

– А парни тоже бывают потаскушками? – спросил я у Ясмин.

Ясмин закашлялась.

– М-м. Вроде нет. Хотя я знаю много таких. Ладно, забей на это все. Давай лучше почитаем «Кладбище домашних животных»?

* * *

Когда папы Самира уже очень долго не было дома – так долго, что весь снег растаял, и по утрам, когда мама будила меня, уже было немного светлее, – состоялся суд.

Мама поехала туда, а мне пришлось остаться, потому что это было неподходящее для детей мероприятие. Мне пришлось отправиться к бабушке, потому что в школу я все еще не ходил.

После суда полиция решила, что папа Самир не убивал Ясмин. Я был ужасно рад, когда узнал, это был лучший день за долгое время, только вот мама выглядела странно. А когда я спросил у нее, почему, она только сказала:

– Все это сложно, Винсент. Очень сложно.