Читаем Все началось с колеса. Эволюция изобретений: от топора до лазера полностью

Этот древний текст, в котором порох назывался 火药, huŏyào («огненное снадобье»), показывает, насколько опасен состав. Все более поздние письменные источники полны наставлений по мерам безопасности как в военной сфере, так и в праздники (прежде всего – при изготовлении и запуске фейерверков). Если при изготовлении порох получался достаточно однородным, т. е. все три компонента были достаточно тщательно измельчены и смешаны, от малейшей искры начинался взрывной процесс.

Порох продемонстрировал свою чудовищную эффективность как во время междоусобных войн, которые терзали Поднебесную, так и в конфликтах с внешним миром: воины монгольской династии Юань весьма успешно использовали его в XIII веке во время битв с персами и арабами в Центральной Азии.

Одна из легенд гласит, что, будучи гостем при дворе основателя этой династии, великого Хубилай-хана – внука Чингиз-хана, Марко Поло якобы вызнал рецепт пороха и увез его в Европу… К сожалению, это один из многочисленных мифово венецианском торговце.

Надо отметить, что и без его вмешательства секрет не очень долго сохранялся в Китае: он был подхвачен арабами и распространился буквально пороховым следом, достигнув Запада уже в XIII веке. Первым о нем написал английский философ и ученый Роджер Бэкон. Вольтер в «Философском словаре» не преминул уколоть «нашего Роджера», поставив под сомнение его роль в распространении изобретения. Однако француз ограничился пролистыванием Opus Majus: если бы он прочитал повнимательнее Epistola de secretis operibus artis et natura et de nullitate magiae

(«Послание монаха Роджера Бэкона о тайных действиях искусства и природы и ничтожестве магии»), он бы заметил, что Удивительный доктор (Doctor Mirabilis) вполне четко упоминал salis petrae, sulphuris и carbonum [10] как ингредиенты для изготовления пороха!


☛ СМ. ТАКЖЕ

Танк (1917 год)

1300 год

Очки

Очки появились в конце XIII века во Флоренции и вскоре распространились по всей грамотной Европе.


Установить изобретателя очков совсем не просто. Существует множество разных свидетельств, и некоторые из них, заслуживающие доверия в наибольшей степени, ведут к флорентинцу Сальвино д’Армати. До сих пор в храме Санта-Мария-Маджоре в столице Тосканы можно увидеть эпитафию: «Здесь упокоен Сальвино д‘Армати, из флорентийских Армати, изобретатель очков. Господь прощает ему грехи. Год 1317». Эту гипотезу подтверждает проповедь, произнесенная во Флоренции 23 февраля 1306 года монахом фра Джордано: «Еще двадцати лет не прошло с тех пор, как были изобретены очки для улучшения зрения. Это одно из самых добродетельных и полезных искусств среди всех, что существуют. Это искусство было изобретено совсем недавно, оно новейшее и вовсе не существовало ранее. И я знал его создателя: я говорил с ним».

Но не следует забывать, что ни эпитафия, ни проповедь не могут быть неопровержимыми доказательствами! Тем более что в двери ломятся толпы других кандидатов, и не из последних: некоторые исследователи полагают, что очки создал францисканский монах Роджер Бэкон. Они цитируют его Opus Majus, в котором он еще в 1267 году упоминал о линзовидных стеклах, помогающих читать… Но, возможно, в этом случае речь шла о простой лупе, принцип которой был известен к тому времени уже более двух сотен лет, а идея использовать лупу для бинокулярного зрения английскому ученому в голову не приходила?

Точно известно, что описания очков и их изображения начали массово появляться в 1300-х годах по всей Европе, вплоть до того, что очки надели на некоторых святых, апостолов и даже на саму Деву Марию! Стекольные мастера Венеции стремительно организовали производство очков по заказу монастырей уже в 1301 году, а вскоре начали делать их и для светской клиентуры, причем порой – весьма щегольские, в оправе из дерева или рога. Дело быстро стало прибыльным. Потом оправу и футляры начали делать из драгоценных металлов и украшать драгоценными камнями, и бывало, что очки стоили существенно дороже глаз и головы, которые украшали. Со временем собственные мастерские возникли во Фландрии, Франции, Англии и Германии.

Поначалу очками могли наслаждаться лишь люди, страдавшие дальнозоркостью: мастера умели делать только выпуклые стекла, позволявшие видеть вблизи, но что еще было нужно копиисту, который часами просиживал над манускриптом! То же относилось и к читателям, которых становилось все больше, особенно после изобретения печатного станка в середине следующего века. Но наконец в XVI веке началось изготовление вогнутых линз, и близорукие тоже смогли ощутить прелести хорошего зрения.


☛ СМ. ТАКЖЕ

Порох (1044 год)

Печатный станок (1454 год)

1300 год

Механические часы

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука