Все рушится

За семь лет, проведенных Оконкво в изгнании, Умуофия сильно изменилась. В деревню пришла церковь и многих увела к себе. Не только люди низкого происхождения и изгои присоединились к ней, но и иные вполне достойные мужи. Одним из них стал Огбуэфи Угонна, обладавший двумя титулами. В припадке безумия он срезал со щиколоток ножные браслеты – обозначение его титулов и отшвырнул их, после чего присоединился к христианам. Белый миссионер очень гордился таким приобретением, и Огбуэфи Угонна первым в Умуофии удостоился Святого причастия, или «священного вкушения», как его называли на ибо. Для Огбуэфи Угонна это «святое вкушение» было прежде всего праздником, связанным с едой и питием, только более благочестивым, чем деревенские празднества, по такому случаю он положил рог в свой козий мешок.

Но белые люди не только утвердили свою церковь, они установили и новые порядки. Они построили суд, где окружной уполномоченный, ничего не понимавший в местных обычаях, выступал арбитром по разным делам. У него были свои приставы, которые приводили к нему людей, подлежавших суду. Многие из этих приставов были выходцами из Умуру, деревни, расположенной на берегу Великой реки, туда белые люди пришли уже много лет назад и там основали центр своей религии, торговли и управления. Этих судебных приставов в Умуофии ненавидели, потому что они были чужаками и высокомерными грубиянами. Назывались они котма, но из-за шортов пепельного цвета, которые они носили, им дали «народное» прозвище – «пепельные задницы». Они также охраняли тюрьму, набитую мужчинами, нарушившими законы белого человека: одни выбросили своих близнецов, другие притесняли христиан. Котма избивали их в тюрьме и каждое утро выгоняли на работу: убирать двор учреждений местного правления, приносить дрова белому уполномоченному и приставам. Среди узников были и титулованные мужчины, которым не пристало заниматься подобным низким трудом. Они страдали от такого унижения и горевали о своих заброшенных полях. Выкашивая траву своими мачете, молодые мужчины пели в такт взмахам ножей:

Котма – пепельная задница,

Ему бы быть рабом.У белого в голове совсем нет разума,Ему бы быть рабом.

Приставам не нравилось, когда их называли «пепельными задницами», и они избивали этих людей. Но песня докатилась до Умуофии, и ее знали все.

Оконкво совсем поник головой, когда Обиерика ему все это рассказывал.

– Возможно, я слишком долго отсутствовал, – произнес он задумчиво, словно разговаривал сам с собой, – но я не могу понять того, что ты рассказываешь. Что случилось с нашим народом? Где его былой боевой дух?

– А разве ты не слыхал, как белый человек истребил всех жителей Абаме? – напомнил Обиерика.

– Слыхал, – ответил Оконкво. – Но слыхал я и то, что абамцы были слабаками и глупцами. Почему они не сопротивлялись? У них что, не было ружей и мачете? Мы не трусы, не равняй нас с абамцами. Их отцы никогда не осмеливались выступить против наших предков. Мы должны сразиться с белыми людьми и прогнать их с нашей земли.

– Уже слишком поздно, – печально возразил Обиерика. – Многие мужчины нашего рода и наши сыновья встали в ряды чужаков. Они исповедуют их религию и помогают поддерживать их порядки. Нам бы ничего не стоило выгнать белых из Умуофии, их тут всего двое. Но как быть с нашими соплеменниками, которые присоединились к ним и которых они наделили властью? Они кинутся в Умуру и приведут солдат, от нас останется не больше, чем от Абаме. – Он долго молчал, а потом добавил: – Я же тебе рассказывал, когда последний раз приходил в Мбанту, как они повесили Ането.

– А что сталось с тем спорным участком земли? – спросил Оконкво.

– Суд белого человека решил, что он должен принадлежать семье Ннама, которая отвалила большие деньги приставам белого человека и переводчику.

– А белый человек знает наши законы, касающиеся земли?

– Откуда ему их знать, если он даже не говорит на нашем языке? Но он считает, что наши обычаи плохие, и наши собственные братья, принявшие его веру, тоже поддакивают: наши обычаи, мол, плохие. Как, по-твоему, мы будем сражаться, если наши соплеменники обратились против нас? Белый человек очень умен. Он прокрался к нам тихо и мирно со своей религией. Нас позабавила его глупость, и мы позволили ему остаться. А теперь он прибрал к рукам наших братьев, и клан уже не может действовать как единое целое. Он рассек те узы, которые держали нас вместе, и клан распался.

– А как им удалось схватить Ането, чтобы его повесить? – спросил Оконкво.