Всесожжение

Довольно долго о последователях Прове почти не говорили, они пропагандировали самопознание и интенсивное обучение, а потому ничем не привлекали СМИ, пусть даже за ценностями членов ордена и стояло убеждение, что только каждый десятый житель Земли имеет шанс на спасение и что сознание человека, носящего в себе плазмат, диаметрально отличается от остальных духовно убогих личностей общества. Однако стоило кому-то из отцов ордена написать в своей книге о приближающемся конце света, как несколько газет и телеканалов сразу же заинтересовались этим делом.

Я сводил данные в единую систему, одновременно искал в Синете тот самый скандальный текст о Великом Холокосте, как вдруг услышал эхо шагов, приближающихся к двери. Я сразу отключил коммуникатор и бросился к кровати. Надеялся, что отец Стасис позволит мне остаться хотя бы на день, потому что ещё не пришло моё время, но был вынужден познать всю горечь своей профессии.

* * *

Было что-то такое в тоне его голоса, что лишало собеседника уверенности в себе. Когда он пригласил меня к столу, и мы вместе завтракали, я не мог прервать это мучительное молчание. Сразу понял, что это слишком ранняя последняя вечеря, которую я мысленно назвал последним ланчем. Стасис предложил мне приготовиться к отъезду и не захотел раскрывать причины своего решения, утверждая только, что это важно. Упомянул лишь про чаяния и исполняющееся пророчество, которое осталось скрытым от людей. Намного позднее я осознал, что именно этот момент изменил всю мою жизнь.

На прощание он пожелал мне, чтобы завтрашний день оказался счастливым. Я плохо расслышал его слова, которые заглушил шум заведённого мотора. К тому же так разозлился, что даже не пытался этого скрывать. Меня не только высмеяли, но и обманули, обещав помочь. Так я думал, выезжая из монастыря в сторону лежащей в долине Сверици. Наверное, при иных обстоятельствах я любовался бы красотою гор или разговаривал с кем-то по телефону, вместо того чтобы потирать потный лоб и напряженно всматриваться в старое покрытие дороги.

С противоположной стороны городка находился небольшой пансионат, в котором я снял комнату на три дня, надеясь что-то придумать. Хотел расспросить местных жителей об их отношениях с Орденом и выудить какие-нибудь менее известные, но существенные факты. Однако моя первая попытка завершилась ничем. Хозяйка пансионата, уже немолодая женщина, слишком устала от жары и не желала разговаривать. Она показала мою комнату на втором этаже и быстренько вернулась к себе. Я сидел на твёрдом, покрытым одеялом топчане, слушая крики ребёнка за стеной и остужая лицо возле маленького вентилятора. Сегодня я сдался.

Вечером голос Главного убедительно побудил меня к действию. Даже когда мы проглядели супружескую измену президента, я не слышал от него столько проклятий и обвинений в лености. Я вышел из себя, послал его к черту, однако после этой перепалки все никак не мог успокоиться. Снова начал рыться в Синете и наконец попал на официальную страничку провенов. Интересующая меня книга там была, но, как я и думал, оказалась слишком трудной для профана; однако на сайте я нашел еще интервью некоего Уима Гебера с отцом Даниелем Хербстом, и оно помогло мне понять важнейшие аспекты пророчества ордена.

* * *

У. Г.: Много лет вы, отче, выполняли функции пресс-секретаря ордена провенов и отвечали за связи с общественностью. Почему вы приняли решение отойти от публичной жизни и посвятить себя научным трудам?

Д. Х.: Работа пресс-секретаря временная, поскольку мы осознаем, что она ограничивает возможности человека, который её выполняет. Предыдущая модель жизни не гарантировала мне насыщенного интеллектуального и эмоционального развития. У меня такое впечатление, что только последние несколько лет, когда я среди всего прочего стал вести занятия по анализу малых групп, я начал жить сознательно.

У. Г.: Отче, вы разделяете мнение, выраженное в текстах Люция Кляйна, о так называемом «духовном конце света», который наступит в очень близком будущем? Это официальная позиция ордена?

Д. Х.: У нашего ордена очень слабая институциональная структура. В связи с этим трудно говорить о чем-то таком, как официальная позиция. Мы стараемся никому не навязывать своих убеждений ни в какой сфере. Однако мнения, о котором вы сказали, придерживаются большинство из нас. К таким выводам приводят как очень давно проводимые социологические наблюдения, так и вычисления теофизиков.

У. Г.: Как наиболее лаконично вы, отче, описали бы природу этого явления?

Д. Х.: Вы ставите передо мной невыполнимое задание. Я не смогу резюмировать накопленные годами знания так, чтобы не исказить их. Просто представьте, как выглядел бы Гражданский Кодекс в десяти предложениях. И даже если мы возьмём отдельное утверждение, не забывайте, что слова, вырванные из контекста, становятся плоскими.

У. Г.: Однако существует какая-то суть гипотезы, которую можно выразить, не вдаваясь во все дополнительные смыслы и философско-религиозные контексты.