Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2

Диджей играл ремикс песни Робби Уильямса[156], а руководство лейбла и немногие британские знаменитости вели громкие, подогретые наркотиком беседы. Я подошел к бару и заказал водку с содовой.

Рядом оказался депрессивный босс EMI с серебристой прической. Он едва стоял на ногах, держась за винтажные пивные краны. Глаза у него были расфокусированы: он допился почти до полного забытья.

– Видишь это? Видишь это все?! – рявкнул он, обводя мутным взглядом зал, полный шумных пьяных людей. – Какое дерьмо!

Он попытался плюнуть, но плевок не улетел далеко – слюна упала ему на грудь.

Он склонился ко мне и значительно прошептал:

– Но ты делаешь важное дело! Это искусство. Вот что ценно. А не это все!

Несколько долгих секунд мы молча смотрели друг на друга.

– А, на хер! – устало сказал он и ушел, шатаясь.

Я прикончил коктейль и пошел в гущу веселья, высматривая красивого пирата из EMI, который еще раз скажет, как хорошо продается Hotel.

Стамфорд, Коннектикут

(1982)

У меня наконец появилась драм-машина фирмы «Mattel Synsonics». Мама накопила денег и купила мне ее за 75 долларов на Рождество. Трудновато было принять тот факт, что электронный музыкальный инструмент, предназначенный для создания «роботизированных» ритмов, изготовила компания, выпускавшая кукол Барби и игрушечные машинки «Hot Wheels». Но это все же была драм-машина. И, если не считать подержанной камеры Nikon F, которую в прошлом году подарил мне дядя Джозеф, она была лучшим подарком, который я когда-либо получал.

Многие мои музыкальные кумиры, начинавшие как панк-рокеры, к примеру, музыканты New Order или Killing Joke, в последнее время стали использовали синтезаторы и драм-машины, и я жутко хотел последовать их примеру.

Мы с мамой вместе с нашими многочисленными дядями и тетями обычно отмечали наступление Рождества в доме бабушки. Утром все рано вставали и находили под кроватями небольшие подарки в носках. Потом шли – все еще в пижамах и ночных рубашках – завтракать в бабушкину столовую. А после завтрака спешили в гостиную – открывать коробки с большими подарками.

Обычно рождественское утро было шумным и веселым, но, когда мама вручила мне неожиданно маленькую и легкую коробку, обернутую красно-зеленой бумагой, дяди, тети и бабушка замолчали и стали весело смотреть на меня. Я аккуратно освободил коробку от бумаги и… Увидел на крышке слова «драм-машина»! Мои глаза загорелись, я счастливо вскрикнул и обнял маму. Она широко улыбнулась и закурила.

Мне хотелось тут же начать что-то записывать с моей новой драм-машиной, но в Рождество мы попадали домой не раньше десяти часов вечера. Зато на следующее утро я встал с постели очень рано, спустился в подвал и расставил музыкальное оборудование.

Помимо новехонькой драм-машины «Synsonic», у меня были гитара, педаль эффектов, пара наушников, синтезатор «Korg M500 Micro-Preset», который я купил на распродаже за 20 долларов, и микрофон, который я стащил, как когда-то аудиокассеты, из лаборатории иностранных языков старшей школы Дариена. А еще я взял на время из школьного актового зала новый четырехдорожечный кассетный магнитофон. Не раз возникало желание оставить его у себя навсегда, то есть просто украсть, но он был в школе очень нужен – меня бы загрызла совесть.

Многие мои музыкальные кумиры, начинавшие как панк-рокеры, к примеру, музыканты New Order или Killing Joke, в последнее время стали использовали синтезаторы и драм-машины, и я жутко хотел последовать их примеру.

Я вставил в магнитофон кассету и начал изучать инструкцию по использованию драм-машины. Быстро разобрался, как следует подключать к аппарату гитару, синтезатор и микрофон. И через несколько минут превратил подвал в маленькую студию для записи электронной музыки.

Я отошел от оборудования и огляделся.

Когда мне было четыре года, мы вместе с бабушкой и дедушкой в их доме смотрели «Звездный путь» по телевизору. Поначалу я не знал, что знакомлюсь с научной фантастикой, к тому же до этого транслировали высадку американских космонавтов на Луну. Я считал «Звездный путь» такой же хроникой достижений нашей астронавтики, как и телесюжеты об «Аполлон-11». NASA показало, как выглядят космические корабли снаружи, и я думал, что «Звездный путь» показывает, как они выглядят изнутри.

Мне нравились в этом сериале пришельцы и битвы в космосе, но больше всего я любил мистера Спока и его банк научного оборудования: диоды, испускающие свет, осцилляторы, сложные приборы и разноцветные пластмассовые кнопки. Несколько лет спустя, когда я ходил в начальную школу, взрослые иногда спрашивали, кем я хочу стать. Я без колебаний отвечал: «Ученым». В моем представлении ученые походили на мистера Спока. Они работали с важными кнопками в открытом космосе.