Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2

В Санкт-Петербурге стояли белые ночи. Поздним вечером я закрыл в номере все окна толстыми шторами и собрался лечь в постель, как вдруг мой телефон зазвонил.

– Моби! Это Джонни Ноксвилл!

Голос на заднем плане добавил:

– И Стив-О!

Джонни и Стив-О были родом из Дариена и тоже, подобно мне, являлись ярыми адептами веганства. Я немного знал их по мероприятиям, посвященным правам животных, на которых мы с ними вспоминали старшую школу Дариена: все трое в ней учились.

Я хотел провести эту ночь тихо, но все равно оделся и спустился в вестибюль гостиницы, где меня уже ждали Джонни и Стив-О. Мы начали пить еще в вестибюле, а затем побывали в нескольких техно-клубах. Я отключился где-то в пять утра, после 15 или 20 стопок водки, но перед этим успел увидеть, как Стив-О танцует на сцене без штанов.

Урвав 30 или 40 минут сна в номере после встречи с бывшими однокашниками, я поехал в аэропорт, откуда вылетел в Москву – выступать на хоккейном стадионе перед 15 тысячами человек. Концерт прошел хорошо, несмотря на то, что мне понадобилось три порции эспрессо, чтобы выйти на сцену.

За кулисами меня встретила группа из пяти человек – очень высоких, очень стильно одетых, возможно, имеющих отношение к организованной преступности и очень русских. Они хотели отвезти меня в лучший московский клуб, и я, проспавший за последние двое суток всего около часа, был рад такой идее. Десятилетиями я боролся с бессонницей и выяснил, что иногда лучший способ с ней справиться – пить водку и кофе, пока алкоголь, кофеин и усталость не свалят тебя с ног.

Мы проехали по городу в черном пуленепробиваемом лимузине «Мерседес». Когда же прибыли на место, клубный промоутер встретил меня у машины и, держа под локоть, проводил в клуб, чтобы я смог познакомиться с удивительной, по его словам, особой. А именно с дочерью Владимира Путина.

Промоутер подвел меня к черному кожаному дивану, на котором сидела красивая и скромная молодая женщина, похожая на светловолосую студентку Принстона. Я сел рядом и пожал ей руку. Ее отец Владимир Путин, президент России, в прошлом служил в КГБ. И, поскольку мне не хотелось оказаться в тюрьме или умереть, я решил вести себя как можно предусмотрительней.

– Моби, я рада познакомиться с вами, – произнесла она по-английски почти без акцента.

Она рассказала, что ей нравится моя музыка, спросила, как мне Россия, а затем вежливо выслушала мой пьяный рассказ о том, как я люблю русскую литературу XIX века, и о том, что считаю Льва Толстого одним из святых покровителей веганства. Она улыбалась и кивала, но я не понимал, слышит ли она меня сквозь громыхающее в клубе техно.

Я пытался как можно громче высказать ей свои поверхностные мысли о России: о том, что Россия – это не Запад и не Восток. И что даже после прочтения Достоевского и Пушкина человек с Запада не сможет полностью понять эту страну. Пока мы разговаривали – точнее, пока я кричал, – высокая стройная женщина в золотом сверкающем комбинезоне подошла к дивану и встала передо мной.

– Вы Моби? – крикнула она.

– Да, – ответил я.

– Распишитесь у меня на киске, – с изумительной непосредственностью попросила женщина и расстегнула молнию комбинезона. Он упал к ее лодыжкам, и она предстала передо мной голой.

– Прошу прощения, – сказала дочь Путина, быстро встала и ушла в сопровождении телохранителя.

– У вас есть ручка? – спросил я у обнаженной дамочки.

Она улыбнулась и протянула мне маркер Sharpie.

– В России есть маркеры Sharpie?! – удивился я.

– Дa! – громко ответила она. Ее глаза сияли, как у кошки, убившей садового крота.

Я нарисовал мультяшного персонажа справа от ее половых губ и подписался.

– Никогда раньше не подписывал киску, – сказал я, не уверенный, получится ли у меня что-нибудь сделать. Я расписывался на руках, ногах, животах, грудях, шеях, лбах, кистях, ступнях, на драм-машинах, на библиях, на туфлях, куртках, автомобилях и экземплярах «Моби Дика», но ни разу – на гениталиях. Я надеялся, что дамочка не очень вспотела: на влажной коже маркер не очень хорошо пишет.

– Я сказала твоей охране, что я проститутка, – прокричала она сквозь ремикс моей песни «We Are All Made of Stars». И продолжила, словно втолковывала клиническому идиоту: – Но я не проститутка!

Я нарисовал мультяшного персонажа справа от ее половых губ и подписался.

– Готово, – сказал я, радуясь, что маркер меня не подвел.

Она натянула комбинезон, села рядом со мной, жестом подозвала официанта и заказала бутылку водки. Когда мы выпили, я выдал с большим трудом по-русски:

– До сви-да-ни-я.

Я знал русские слова «до свидания» и «спасибо». Но не более. Женщина засмеялась.

– Чисто говоришь! Как будто родился в России! – Потом что-то заметила в зале, огляделась и воскликнула: – Смотри, Моби! На нас все смотрят!

Она была права. Большинство посетителей клуба в открытую глазели на нас.

– А мне нравится! – задорно сказала моя странная собеседница и налила нам еще водки. – До свидания, – произнесла она краткий тост по-русски, и мы выпили.

Она прижалась ко мне и прошептала на ухо: