Вскрывая душевные раны (СИ)

— Тебя не учили, что подсматривать нехорошо, м? — Гриммджоу — а это был именно он — растянул губы в ухмылке и сощурил глаза. Моё сердце до сих пор так быстро-быстро стучало, что даже дыхание сбилось. Джагерджак не отпустил меня, отчего понемногу мои щёки залила краска. Полностью осознав наше положение, я начала вырываться, но он только усилил свою и так зверски крепкую хватку.

— Вас это забавляет, не так ли? — я нахмурилась, не прекращая попытки выбраться. Вот же ж неотёсанный мужлан, знающий только язык силы! Нельзя так поступать с незамужними слабыми девушками!

— Ты не представляешь, как, — он улыбнулся, обнажая свои зубы. Я чуть ли не вздрогнула от страха перед его длиннющими острыми клыками, как у настоящей пантеры.

— Отпустите уже меня! — я вертелась, как волчок, в итоге, не сдержавшись, начала колотить своими маленькими кулачками по его груди, но эффекта от этого не было никакого. Во мне — хрупкой и очень худой из-за долгое действия яда девушки — сейчас нет ни капли сил. И его, по всей видимости, сей факт и всё равно «отчаянные» попытки выражения несогласия с волей гораздо более сильного существа, чем я, забавляли.

— Ну-ну, малявка, — сказал он, когда я, перестав драться, упёрлась ладонями в его грудь и прогнулась в спине, распрямляя руки так, чтобы оказаться как можно более дальше от него хотя бы лицом. Его свободная рука обхватила мою правую кисть и резко потянула на себя так, что я стукнулась носом о горячую упругую плоть. Не тело, а сплошные мускулы. Жарко…

Он усилил и так зверскую хватку так, чтобы мои суставы и кости хрустнули от давления друг на друга. Я еле слышно вскрикнула, но тут же прикусила губу, чтобы перетерпеть боль.

— Забавная, — повторил он свой «комплимент» мне, сказанный ранее в тронном зале несколько дней назад.

Я не успела ничего сказать, как он насильно развернул меня к себе спиной, не отпуская руки и заламывая её мне, после чего его пальцы сжались на моём подбородке, оттягивая голову так, чтобы я её запрокинула до предела. Собственная трахея больно врезалась в шею, сглатывание скопившейся слюны приносило резкую пульсирующую боль. Чёрт! У меня на миг потемнело в глазах.

Спустя мгновение я была прижата животом к отрезвляюще холодной стене, создающей контраст с тем жаром, который исходил от Гриммджоу и от которого лихорадило.

Прошло несколько секунд, он словно чего-то ждал. Всё, на что я сейчас была способна, — это давить стоны боли, пытающиеся вырваться из моей груди. Я буквально кожей ощутила, как Гриммджоу усмехнулся, после чего его руки вновь пришли в движение — одна заламывала мою верхнюю конечность выше, другая оттягивала голову за челюсть чуть в сторону, чтобы оголилась шея. Я стиснула зубы так, что прокусила губу — по моему подбородку тут же скатилась капля крови.

Тут я почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Что этот безумец собирается делать? Изнасилует в коридоре? Голову мне оторвёт? Защитник, называется! Где в нём те хвалённые остатки человечности? Какой ужас, моё сердце колотится от страха так, что грозится проломить эту чёртову стену своим напором. У меня всё болит только от этой тахикардии, мозгу, кажется, перестало хватать кислорода, и я начала задыхаться.

Тут его зубы сомкнулись на моей плоти. Он действительно использовал их с намерением проткнуть мою кожу до крови и испить её, это и близко не был насильственный поцелуй, или лобызание языком, или засос, которого я ожидала. Настоящее животное, алчущая чужой боли и страданий. А пустые ненасытны… Руку всё ещё тянуло выше к лопаткам, пальцы на челюсти давили так, что я удивилась тому, как она ещё не раскрошилась в костную пыль. В момент, когда моя кожа с каким-то хрустом лопнула под напором его зубов, и моя кровь растеклась ещё и по моей груди и спине, я не выдержала и закричала:

— Пусти! Пусти, пожалуйста, мне больно! Очень больно, пожалуйста!!!

— Так бы сразу, — Гриммджоу усмехнулся мне в шею, выпуская её из тисков своей челюсти. Его руки тут же освободила меня, да так резко, что в первые секунды я не могла найти опоры и чуть не упала снова.

Схватив левой рукой — правая ещё очень сильно болела после его залома, — за укус, чтобы помешать беспорядочному вытеканию крови из раны, я на ватных ногах развернулась и оперлась спиной о стену, злобным взглядом пиля усмехающегося арранкара. Мои глаза больно щипало от слёз, которые я еле сдерживала. Нельзя плакать перед ним! Нельзя отдать ему полную победу! Я не слабачка, я капитан третьего, мать его, отряда Готея-13! Я выдержу!