Вскрывая душевные раны (СИ)

Полчаса назад мне резко стало плохо до того состояния, что я просто обессиленно упала прямо посреди покоев Айзена. Мы в который раз разговаривали о моей прошлой жизни, и он «просвещал» меня во многих вопросах. И, кажется, он был готов к этому мою томбэ* прямо на пол, так как нажатием всего одной кнопки он связался с Гранцем. Тот в кратчайшие сроки подготовил всё оборудование в своей лаборатории. Мы оторвали его от какого-то важного эксперимента, но он старался не показывать своего раздражения. И тут меня попросили просто спокойно полежать (для моего же блага), чтобы капсула провела полное сканирование моего организма, а я и этого не могу сделать.

— Ты проживёшь много дольше, — я не могла видеть лица Соскэ, так как теперь смотрела только перед собой (в потолок медблока через стеклянную крышку, ведь изображение с Гранцем уже исчезло), но тон его голоса был очень серьёзным. Соскэ пытался успокоить меня, и, возможно, меня.

— В общем… — я прокашлялась, но теперь стоически держала голову в зафиксированном ранее положении. Светящийся сканирующий меня бегунок в третий раз пробежался по стеклянной крышке капсулы. — Не трогай дурака, пожалуйста.

— Только ради тебя.

Раньше я бы ядовито рассмеялась на эти слова, не поверив в них и на грамм. Сейчас у меня просто не было сил хоть как-то на них реагировать, поэтому я их просто приняла. Сказал и сказал. Главное, чтобы не соврал и не тронул Джагерджака.

— И пусть он дальше будет моим компаньоном, — нагло пользуясь такой возможностью и размытием сознания на фоне боли, попросила, а скорее приказала я.

— Тогда в его смену с вами будет ещё кто-нибудь, — всё-таки удивив меня в это время, ответил он.

Бегунок перестал мелькать перед глазами спустя несколько минут. Затем мне разрешили двигаться. Я вновь повернула голову вправо туда, где перед монитором капсулы, в которой я лежала, стоял Айзен. Сложив руки на груди, он наблюдал за крутящимся знаком загрузки посреди экрана. В этот момент дверь в стене слева открылась, и из своего кабинета к нам вышел Заельапорро, который держал в руке свой какой-то крутой планшет. Сквозь его прозрачный с двух сторон корпус я смогла увидеть картинку с изображением моего тела. Где-то в районе живота там тоже был значок буферизации.

— Сокорро, почему так долго? — раздражённо произнёс он, видя, что и на экране капсулы нет никакой информации. В ответ ему раздался механический женский голос компьютера:

— Извините, Гранц-сама.

Тут же раздался какой-то писк, после чего одновременно на экранах перед Соскэ и Заельаппоро отобразились результаты сканирования.

— Состояние близко к критическому. «Панацея» полностью подавила ингибитор. Отказ сердца произойдёт примерно через 396 часов, — безжалостным голосом огласила приговор «Сокорро».

Ну хоть до конца месяца протяну…

Как бы мне хотелось увидеть всех их в последний раз… я почувствовала, как из внешнего уголка моего правого глаза стекла слеза к уху.

— Так, не разводите сопли, не конец света, — Гранц хмуро окинул меня взглядом, пока быстро свайпал снизу-вверх по планшету, что-то ища. Уже скоро он остановился и нажал на одну из строк. На экране появилось разрешение на введение какого-то препарата. — Сокорро, готовь образец 221 стандарта «b» для интракардиальной инъекции.

— Слушаюсь, Гранц-сама.

Капсула тут же практически бесшумно пришла в действие. По пневмопочте сюда поступила склянка с какой-то сиреневой жидкостью, которую тут же механизм начал заправлять в шприц с длиннющей тонкой иглой. У меня голова закружилась от этого зрелища, я зажмурила глаза и отвернулась в другую сторону. Отчего-то слёз потекло больше: от неугасающей боли, тошнотворной картины ближайшего будущего и неумолимо приближающейся кончины.

— Это ингибитор? — спросил Айзен.

— Нет, — ровно ответил Гранц. Я развернула голову к ним обратно, старательно не замечая, как готовится препарат для укола в сердце. Моё бедненькое сердечко. — Этот препарат не остановит аннигиляцию клеток, но он сведёт боль на ноль и предотвратит бесконтрольное обескровливание тела. Но надо будет вводить его каждые четыре дня до разделения.

— Гранц-сама, всё готово, — раздался голос Сокорро. — Пожалуйста, подтвердите введение.

На экране Заельапорро появилась стрелка, указывающая вниз на круглую кнопку в его корпусе. Учёный приложил туда палец, после чего красный экран стал розовым, и вместо стрелки там появился улыбающийся смайлик.

— Отпечаток пальца подтверждаю, — произнесла Сокорро. — Введение начнётся через шестьдесят секунд. Пятьдесят восемь, пятьдесят семь…

— Божечки, — я судорожно выдохнула и закрыла глаза. Чтоб у вас в аду была жаркая вечеринка, изобретатели уколов!

— Нам срочно нужна та женщина, — слышала я голос Гранца, еле перекрывающий обратный отсчёт Сокорро перед инъекцией, звучащий для меня громче любого истошного предсмертного крика. — И сроку у нас две недели — максимум. Потом будет поздно.