Вторая попытка

Генерал Анветангян, несмотря на свое университетское образование принадлежал к меломанам исконно-посконной ориентации. То есть не чаял души в дудуке и очень страдал, кроме нее, еще и ушами от специфического лязга электрических гитар. Поэтому завсегдатаем «Паруса» он не мог быть по определению. Главный контрразведчик Советской Армении вот уже на протяжении двух десятков лет сохранял верность полуподвальному заведению под названием «Айастан»[211], расположенному на главной площади имени В. И. Ленина[212]. Хотя, конечно же, в «Парусе» ему бывать приходилось: по долгу службы (например, угощать проверяющих из Москвы), долгу дружбы (откликаться на приглашения приятелей) и просто из обыкновенного оперативного любопытства (входы – выходы, пути отхода, влияние акустики на качество звукозаписи, наличие подходящих укрывищ для тайников и т. п.). Последний раз – два года назад на праздновании пятидесятипятилетнего юбилея свояка[213]. Если ему не изменяет память, с тех пор здесь многое изменилось. Особенно в интерьере. И не в лучшую сторону шик-модерна. На стенах вместо по-сарьяновски[214] ярких даров армянского колхозного крестьянства, какие-то абстракционистские проделки, отбивающие у нормального посетителя (например, у начальника Второго управления республиканского КГБ) всякую охоту к кефу с урахуцюном[215]. Подиум для оркестра увеличился в размерах почти втрое. Официанты обзавелись фраками и галстуками бабочкой. Наконец все столы оказались развернуты лицом к сцене, а на них, кроме меню, появились еще и карта вин, и какие-то настольные лампы под веселенькими абажурами в придачу.

– У них что, люстра периодически перегорает, что ли? – строго вопросил своего адъютанта генерал.

– Не перегорает, товарищ генерал, гаснет во время исполнения оркестром музыкальных произведений. Тогда включаются настольные лампы. Так уютнее. На Западе все так делают…

– А эти лампы можно отключить?

– Можно, товарищ генерал. В плане демаскировки…

Генерал Анветангян презрительно хмыкнул и раскрыл меню, чего в ресторанах Советской Армении, в общем-то, не принято было делать; каждый и так знал, какого блюда ради он сюда явился, сколько оно примерно стоит и во сколько в конечном итоге (учитывая цеховую склонность армянских официантов к непомерным округлениям) обойдется. Что касается холодных закусок, то о них и заикаться было грешно. Банальный набор из брынзы, зелени, бастурмы, суджуха, сырокопченой колбасы, оливок и, в зависимости от времени года, солений или свежих овощей, подразумевался сам собой, по умолчанию. Так что генерал, внимательно рассматривая содержимое меню, не был уверен в том, что оно чем-то отличается от меню других ресторанов. Возможно теперь везде практикуется подобное разделение блюд по национальному признаку: армянская кухня, русская, грузинская, европейская, американская… Хотя наличие последней является скорее всего данью «разрядке»[216]. Что ж, взглянем, чем питается американский люд в своем империалистическом общепите.

Ничего не скажешь, меню было написано толково. Напротив каждого названия блюда – подробная расшифровка его содержимого. Например:

«Hamburger – рубленая говяжья котлета, запихнутая в булочку и сдобренная кетчупом и маринованным огурцом.

Cheeseburger – то же, что и Hamburger, только вместо кетчупа ломтик голландского сыра и листик салата.

Checkenburger – Cheeseburger из курятины без сыра.

Fish burger – Hamburger из рыбы.

Hot dog – куриная сосиска с кетчупом в продолговатой булочке».

Больше американский народ, судя по краткости меню, ничем не питался. Ни тебе толмы[217], ни хашламы[218], ни чанаха[219], ни ишхана[220], ни даже хороваца[221]. Артавазд Анветангян был искренне возмущен: и эти примитивные янки еще и претендуют на мировое лидерство! Да сам Бог велит нам противостоять их экспансии всеми силами. Иначе придется нашим детям и внукам давиться их дурацкими котлетками, идиотскими маринованными огурцами и приторным томатным соусом с непроизносимым названием. Вкусную вещь «кетчупом» не обзовут…

– Դուք պատրաստեք պատվիր ել՞ պարոն գեներալ[222] – возник перед чекистом официант во фрачной паре.

Чекист уставился на официанта в тяжком раздумье. Сама словесная форма, в которую был облечен вопрос, вызывала недоумение. Зачем так официально?[223] Содержание же и вовсе ставило в тупик. Почему «պարոն», а не «ընկեր»[224]? Он что, выглядит со стороны сущим господином? А если даже и так, никто обращения «товарищ» не отменял! Генерал открыл было рот, чтобы привести завравшегося официанта в чувство, но его опередил старший лейтенант Заргарян – личный адъютант и персональный консультант по этикету, современной моде и новым мировым веяниям в некоторых направлениях человеческой деятельности.

– Товарищ генерал, не сердитесь. Здесь так принято. Это вроде как игра…

– Игра? Во что?

– В Запад. И потом, согласитесь, странно было бы официанту во фраке обращаться к вам, как к товарищу…

Официант, стоя перед ними, демонстрировал одновременно отсутствие интереса к чужим разговорам и профессиональную готовность обслужить клиентов по высшему разряду.