Вторая попытка

– В Запад, говоришь, – недобро усмехнулся генерал и, обернувшись к официанту, скомандовал: – Записывай!

Официант нацелился карандашом в блокнот. Генерал взглянул в последний раз на страничку меню с американской кухней, покачал головой и заказал… если не все блюда армянской кухни, то наиболее лакомые из них.

– Вы еще кого-то ждете? – осведомился официант, закончив записывать заказ, тянувший по объему на новеллу Мопассана.

– Ждем, – сухо кивнул Анветангян.

– На сколько персон приборов принести?

– На две…

Адъютант вопросительно взглянул на начальство.

– Срочно вызови сюда Мирумяна и Тандоева. Оперативная необходимость… И еще – наружку на все входы и выходы, а также список всех присутствующих. Действуй!

– Есть! – подскочил Заргарян, устремляясь в сторону вестибюля.

– Отставить! – вдруг передумало начальство. Заргарян забуксовал на полдороги живой иллюстрацией общепримиряющего бега на месте из знаменитой песни В. Высоцкого «Утренняя гимнастика». – Откуда официанту известно, что я генерал, если я в штатском? Наш человек? Что-то не припомню такого. Какой у него агентурный псевдоним?

– Псевдоним ему не полагается, товарищ генерал: доверенное лицо…[225]

Легкое на помине доверенное лицо возникло с подносом, уставленным бутылками коньяка, шампанского и вазой с фруктами.

– Вашему столу от не велено говорить какого столика…

Генерал Анветангян окинул зал ресторана долгим, цепким, взыскующим истины взором. Народу ощутимо прибавилось. Интеллигентного обличья мужчины в галстуках, ухоженные дамы в вечерних туалетах и неожиданно много молодежи во фрондерских джинсах и фривольных свитерах. Разношерстная публика. Раньше завсегдатаи этого заведения отличались бо́льшим единообразием – как правило, упаковано-упитанные «папики» в сопровождении разодетых по последнему писку парижской моды девиц…

– Так, я не понял. Ты чье доверенное лицо – наше или какого-то там столика? – потребовал ясности Артавазд Месропович.

– Ваше, – призналось доверенное лицо и жалобно добавило: – Но за тем столиком тоже генерал. Боюсь, как бы он на меня не обиделся, если скажу от кого преподношение…

– Столик в самом углу возле окна? – быстро переспросил генерал. И немедленно предуведомил: – Только не кивай, просто шепни: да или нет…

– Да, – кивнул официант. Но тут же спохватился: – Ой, нет!..

– Толковый парень, – поделилось начальство со старшим лейтенантом Заргаряном своими впечатлениями.

– Новенький, – вздохнул Заргарян.

– А старенький куда делся? В отпуске?

– It is secret information for him[226], – доложил старлей, косясь на официанта.

И хотя генерал Анветангян изучал язык потенциального врага целых шесть заочных лет учебы в университете, ему все же удалось кое-что понять из сообщения подчиненного. Точнее – самую суть: что информация, и что секретная…

– Тебя как зовут? – спросил он у официанта.

– Вардкез, – признался официант.

– Значит, так, Вардкез, задание у тебя будет такое: принести мне список того, что этот таинственный столик заказал сам для себя покушать. Задание ясно?

– А как же!

– Не «а как же», а «так точно». Выполняй!

– Так точно! – подхватил официант и скрылся в перспективе зала.

– Не «так точно», а «есть!», – понеслась ему, было, вдогонку поправка, но на полпути передумала, осеклась и обернулась безнадежным взмахом генеральской руки. – Всегда говорил, что для этих доверенных лиц следует учредить какие-нибудь курсы усовершенствования. А то ведь совсем салаги…

– Совершенно верно, товарищ генерал! – поддакнул старлей.

– А ты чего расселся, Заргарян? Давай пулей – наружку на все ходы и выходы и список присутствующих…

– Мирумяна с Тандоевым вызывать, товарищ генерал?

– Вызывай… Стоп! Что ты говорил насчет старенького? Какие секреты?

– За бугор свалил наш старенький, товарищ генерал. К брату в Бейрут перебрался…

– И что, отказывается сотрудничать?

– Никак нет. Даже наоборот. Хочет из доверенного лица прыгнуть сразу в секретные агенты. Даже псевдоним себе придумал: «Плутарх»…

– А почему я об этом Плутархе ни сном, ни духом?

– Вы же сами приказали законсервировать его годика на два.

– Плутарха? Что-то не припомню…

– Нет, не Плутарха, а некоего Пирумяна Арцива Маркосовича, 1935 года рождения, уроженца села…

– Ладно, ладно, вспомнил. Беги, давай, не теряй времени…