Вторая попытка

Люстра погасла, настольные лампы интимно затеплились. Неожиданно для генерала, внутренне уже приготовившегося услышать невыносимо-громкий лязг и вой электрогитар, со сцены под неспешные аккорды рояля полились нежные переливы кларнетов, валторн и флейт. Оказалось, что там, кроме джинсовой молодежи с гитарами, присутствовали и вполне с виду приличные люди во фраках и галстуках бабочкой. Скромно сидели себе в сторонке с пюпитрами и пытались извлечь из упомянутых духовых инструментов более или менее пристойные звуки.

– Day after day, – запел Шустрик фальцетом с затейливо подсвеченной сцены, полуобернувшись от рояля к публике.

Артавазд Месропович, напрягая изо всех сил память, не слишком обремененную запасом английских слов, пытался понять, о чем, собственно, идет речь. Сначала ему показалось, что дело это совершенно безнадежное, неподъемное, немыслимое. Он в мнемоническом отчаянии закрыл глаза, оставшись с музыкой и словами один на один, без посредников и не относящихся к делу посторонних раздражителей. И вдруг: «дураки на холме видят, как садится солнце, и глаза в их головах зрят вращение мира…» Напряженное лицо контрразведчика осветилось блаженной улыбкой понимания.

– Господи! – подумалось генералу, – а ведь этот английский язык не так уж труден, не чета русскому. Ведь он мог бы выучить его, если бы… Стоп! Это какой же песней они всегда заканчивают свой концерт, если начинают с этакой? Государственным гимном США? Или…

Но альтернатива государственному гимну главного противника так и осталась недоговоренной, недоосмысленной, недоуточненной, и не потому, что Артавазд Анветангян открыл глаза (хотя и поэтому тоже), а потому, что профессиональная подозрительность наконец очнулась от временного замешательства и резонно полюбопытствовала: о каких таких дураках и на каком таком холме поется в этой песне?

Генерал машинально бросил взгляд в широкое окно, в котором где-то далеко внизу подмигивала огоньками малоэтажная Малатия[231].

Нет, вряд ли, вряд ли ереванский обыватель, глядя из своих частных домиков на пылающий в вышине неоновыми названиями (на армянском и русском языках) ресторан, солидаризировались в душе с буржуазными авторами этого провокационного, идеологически чуждого им произведения.

Мирумян с Тандоевым подоспели аккурат к визгу и лязгу электрогитар, воспоследовавших вторым номером программы. Публика от этих невыносимых шумов задергалась. Причем явно от удовольствия, а не от отвращения.

– Что-то случилось, товарищ генерал? – полюбопытствовал майор Тандоев, окидывая оценивающим взором стандартный набор закусок и выпивки на столе.

– Э, – сказал подполковник Мирумян, глядя на сцену, – да это же наш Шустрик выкаблучивается!..

Действительно, то, что творил на сцене Шустрик и его подельники, вооруженные вредными для всякого нормального уха электрическим инструментом, иначе назвать было нельзя. По крайней мере, печатно…

– I'm back in the U. S. S.R.You don't know how lucky you are boyBack in the U. S. S. R.

– орал этот вредитель дурным металлическим голосом в микрофон.

Появление старшего лейтенанта Заргарян с докладом об обеспеченном наблюдателями периметре оказалось очень кстати – аккурат к очередной профессиональной вспышке генеральской подозрительности.

– О чем орут? Переведи!

– О возвращении в СССР, товарищ генерал…

– Чье произведение?

– Так это же «Битлз»! – попытался скрыть свое удивление, но так и не смог этого сделать адъютант.

– А они, что, были у нас, что теперь возвращаются? С гастролями? – несколько сбивчиво, но тем не менее целенаправленно копал под корень Артавазд Месропович.

Из-за многодецибелльного безобразия на сцене, чекистам, чтобы докричаться друг до друга, не нарушив при этом государственной тайны оперативной информации, приходилось пользоваться спецсвязью. Проще выражаясь, читать по губам.

– Товарищ генерал, да кто же их сюда пустит? – даже не стал пытаться скрыть своего разочарования подчиненный. – К тому же они распались давно…

– И слава Богу, что распались! Чем меньше провокаторов, тем лучше. Не удивлюсь, если их распаду поспособствовала одна из наших спецслужб…

– Точно! Через своего агента влияния Йоко Оно, – пробормотал как бы про себя Заргарян. – Но почему «провокаторов», товарищ генерал?

– А ты прислушайся, что они поют.

Адъютант прислушался, но ничего провокационного в услышанном не обнаружил.

– Back in the U. S. S. R. – пришел на помощь младшему по званию, должности и опыту обращения с начальством майор Тандоев.

– Вы что, меня совсем за темного неука держите? – вспылил генерал Анветангян. – Или за глухого? А то я не слышу и не понимаю. Да, поют «back», но подразумевают-то совсем другое, непечатное слово!.. Вон, глядите, как несознательная молодежь именно во время припева особенно веселиться, слово это во все свои тридцать три глотки подхватывает! Надеюсь, генерал Астаров всех их возьмет на заметку. Недаром же он все входы и выходы своими топтунами перекрыл…