Вторая попытка

– Докторскую? Может все же для начала кандидатскую?

– Именно, что докторскую, Виктор Петрович. Время, говорит, дорого, зачем размениваться по мелочам. Я, заявляет, не имею желания поступать с собой по свински. У меня есть будущее, за которое я должен ответить пред своею совестью…

– Это он из Чехова вам выдал. Один из ранних рассказов. «Который из трех» называется. Действительно, нахал. Но это даже хорошо. Надеюсь, вы поинтересовались относительно произведений, работами о которых он здесь, в Союзе, защититься не рассчитывает?

– Поинтересовалось, только вот… не знаю, стоит ли об этом по телефону…

– Ванунц! Опять вы за свое! Разумеется, стоит! Давайте выкладывайте…

– Раз вы настаиваете… Это «Котлован» Андрея Платонова, «Пушкинский дом» Битова и «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» Владимира Войновича…

– Господи, первые два понятно, давно в списках ходят, но Чонкин-то откуда ему известен? Даже я его еще не читал, только слышал о нем много хорошего от людей, чьему литературному вкусу я полностью доверяю…

– И меня тоже, Виктор Петрович, этот Чонкин смутил, хотя поначалу и обрадовал. В том смысле, что в этом перечне не оказалось одной фамилии, которая у всех сейчас на слуху…

– Вы часом не Солженицына имеете в виду?

– Вы угадали. Честно говоря, я не удержалась, спросила, почему его нет, ведь это так актуально, особенно на Западе… Знаете, что он мне заявил на это? Сказал, что в принципе согласен с характеристикой, которую дал Солженицыну Шаламов, назвав его конъюнктурщиком и лакировщиком.

– С этим можно поспорить, но, в общем – его отношение к словесности мне ясно… Арпик Никаноровна, полагаю, вы знаете, что вам надлежит сделать в отношении этого вундеркинда…

– Познакомить с вами?

– Это само собой разумеется. Но я о другом. Что ему делать лишний год в школе? Необходимо, чтобы он закончил ее экстерном уже в этом году. Со своей стороны я, в зависимости от тех знаний, которые он выкажет при нашем знакомстве, постараюсь сделать так, чтобы он не слишком задержался на первом курсе нашего факультета…

– Я-то не против, даже буду рада, если на следующий год его в моей школе уже не будет…

– Погодите, погодите. Судя по вашим интонациям, этот юноша еще что-то натворил? Что на этот раз?

– Ничего такого, что порадовало бы некоторые заграничные органы радиовещания. Но иногда с ним бывает очень трудно. Предъявил неделю назад требования: срочно создать в школе библиотеку, гардероб, драмкружок, литературный альманах, школьное радио, производственный цех на базе кабинета труда для пополнения школьного бюджета, художественную галерею, музыкальное общество друзей Евтерпы, дискуссионный клуб. Я читаю вам из предъявленного им списка…

– Видимо, мальчик неплохо знаком с образовательными системами Запада. Но, согласитесь, Арпик Никаноровна, библиотека и гардероб – не роскошь, а насущная необходимость.

– С этим я и не спорю. Весь вопрос в средствах. Знаете, как он был удивлен, когда узнал, что у школы нет своего номерного счета в банке, и что школы не имеют права такого счета открывать. Он был просто шокирован. Впрочем, тут же нашел выход: предложил, чтобы такой счет открыло какое-нибудь доверенное частное лицо. Пришлось просветить отрока насчет уголовной статьи о нетрудовых доходах.

– И какова была реакция?

– Соответствующая. Поинтересовался номером статьи, в которой здравый смысл объявлен вне закона. Вы смеетесь, Виктор Петрович, а мне не до смеха. Каждый день ждешь, что еще может выкинуть этот вундеркинд. Неделю назад он, с благословения нашей биологички, устроил в актовом зале сеанс разоблачения телепатии. Резонанс был такой, что на следующий день из РОНО делегация пожаловала. Слава Богу, ему удалось убедить их в безвинном характере этого сеанса. Продемонстрировал им разные фокусы, объяснил, как они делаются…

– Кстати, как у него с другими предметами? Я имею в виду с математикой, физикой, химией…

– Физичка от него без ума, химичка старается с ним не связываться, освобождает тайком от своего урока и ставит пятерки, а учительница математики, между прочим, его классная руководительница, по-моему, вообще попала от него в психологическую зависимость. Я подозреваю… Точнее, до меня доходили слухи, что этот юный мастер на все руки практикует частным образом психоанализ, представляете?

– Я, конечно, Арпик Никаноровна, на воображение не жалуюсь, но представить все это вот так вот с ходу – не могу, выше сил человеческих. Но в одном убежден твердо: ему нечего в школе делать!

– Но это ведь не только от меня зависит, вы же понимаете, Виктор Петрович?.. К тому же, насколько мне известно, он хочет учиться либо в Ленинградском, либо в Тартуском университете…

– И прекрасно. Объясните ему… или нет, лучше я сделаю это сам.

– Что именно, Виктор Петрович?

– Да то, что с третьего курса нашего университета есть возможность перевестись хоть в Московский, хоть…

– Только не в Московский! Москву он терпеть не может. Называет столицей всероссийского холопства и пронырства…

– А это уже Салтыков-Щедрин… Он часом не в Питере родился?